- Где ж тот проклятый монастырь?! - возмутился Хряк. - Сколь протопали, а конца не видать.
- Ты, Илюша, по пьяни-то не напутал чего? - обеспокоенно спросил Алеша.
- Господи, грех какой! - пискнул Аввакушка. - В ночь-то на Купалу! Нашкодишь - не отмолишь потом!
А вокруг действительно стояла удивительная волшебная ночь. С треском расцветали папоротники; по отрогам Кудыкиных гор бегали бегучие огни.
- Красота-то какая! - испуганно сказал Хряк.
- Как бы нам тут чего не отломилось, - озираясь, пробормотал Добрыня. Алеша изловчился и схватил расцветающий папоротник. Тот аж ойкнул.
- А-а-а! Вещуй дорогу! - обрадованно заорал Муромец, забирая цветок у Поповича.
- Да поживее!.. - разочарованно добавил тот.
Цветок стал вещать на юго-запад.
- Брешешь, сволочь, половцы там, - Илья, как старый секач, чувствовал опасность.
- А куда надо? Ай, больно же!
Илья шепнул что-то на ухо цветку и покраснел.
- А, так бы сразу и сказал! - развеселился папоротник. - Знаю я тут одно место, пальчики оближешь!
- Ты его, Илюша, покрепче держи. А может, дай я снесу? - попросил Алеша.
- Накося выкуси, - ответил Илья и попер в темноту. За ним двинулись остальные. Шли недолго.
- Тут, - сказал цветок и притух до интимного полумрака. Открылась поляна, посреди которой на пне сидела голая девка. Муромец присмотрелся.
- Пойдет, - наконец, сказал он и решительным щелчком отбросил цветок в сторону. Папоротник прошмыгнул у Алеши под ногами и бросился догонять своих.
Василиса никак не ожидала такого количества женихов. Она пронзительно взвизгнула и кинулась прочь. Алеша не менее пронзително свистнул, и бравый квинтет ринулся вдогонку.
! - Дима, вы все уложили? - спросил Гарин.
- Все, Петр Петрович, кроме "Беломора". Сколько возьмем?
Гарин поморщился.
- А, скажем - забыли. Поехали!..
! Голая Василиса опрометью бежала через деревню к родительскому терему. Подлетев к тесовым воротам, она принялась колотить в них пятками, стыдливо прикрывая срам от блудного глаза. Бабка Ярославна выглянула на шум из светельного окошка; увидев внучку, она расплылась в задумчивой улыбке.
- Эх, - мечтательно сказала себе Ярославна, - у меня самой в девичестве, прости господи, чего не бывало! Пойти, что ль, отпереть? Ох, поясница!
Василиса продолжала стучать и вопить под окнами. Спросонок, тяжело шлепая босыми ногами по навозу, к воротам бежал князь-отец. В луже посреди двора кимарила пестрая супоросая свинья. Князь споткнулся о свинью и сломал ей копчик.
Наконец, Василису впустили. Князь обомлел, увидев такую срамоту на своем подворье.
- В монастырь!!! - заревел он. - В монахини! В Христовы невесты! Приданого - воз дерьма! Проститутка!..
Тут его хватила кондрашка.
! Перепетуй, широко улыбаясь, достал из мешка притихшего черта. Черт выглядел неважно и жалобно шевелил лапками. Дима Свинякин отпрыгнул назад и выхватил шпюк. Вообще-то хрононистам не полагалось иметь оружия, но детский шпюк оружием мог считаться лишь с большой натяжкой, и начальство смотрело на это сквозь пальцы.
- Сколько просишь? - осведомился Гарин.
Хряк, как опытный торговец пушниной, тряхнул черта. Щетинка на загривке вздыбилась и опала. Черт вяло пискнул.
- Ты гляди-тка, какой товар, - ласково глядя на черта, сказал Хряк. Чистый ведмедь!
- Что-то дохловат он для медведя, - с сомнением покачал головой Гарин.
- Ребра вон торчат, - прибавил успокоившийся Свинякин, убирая шпюк.
Алеша Попович исподтишка пребольно ущипнул черта. Тот взвился.
- Ну че, - прогудел Перепетуй. - Вполне справный черт. Берете, что ль?
- А блох у него нет? - опасливо спросил Гарин. - А, ладно, берем!
- Пуд "Беломора", - лаконично сказал Хряк. - Гродненского.
- В следующий раз, товарищи, - пообещал Гарин.
- Лады, - сказал Хряк и отдал черта Свинякину, который с брезгливостью стал упаковывать его в стерильный контейнер.
- Петя, можно тебя на пару слов? - вспомнив что-то, позвал Гарин, и они с Перепетуем отошли в сторонку.
- Слушай, Петя, тут такое дело, - издалека начал Петр Петрович. - Как бы это нам! Ну, пулеметик-то обратно чтобы! Я уж отблагодарю, ты меня знаешь!..
- Пулеметик! - задумчиво протянул Хряк. - Накрылся ваш пулеметик!
- Как накрылся?! - перебил Гарин.
- Обыкновенно как, - Хряк смущенно потупился. - Зачал я по половцам пулять, а он возьми да и развались опосля второй очереди, - вдохновенно соврал он. - Во, - достал из кармана богатырь замусоленную книжицу, во, одна инструкция осталась.
- Какая инструкция? Как развалился? Какие еще половцы?! Он же был не того! А, черт с тобой! - Гарин обреченно махнул рукой и зашагал к машине. Хряк оторопело глядел ему вслед, а потом ехидно заорал:
- Никак нет! С покупочкой вас, Петр Петрович!
Гарин сплюнул и ускорил шаг.
- Ну погоди, уж привезу я тебе "беломору", в сердцах подумал он.
Когда все было готово, и хрононисты устроились в креслах, Гарин потянул на себя рычаг пуска. Машина затарахтела, но не ринулась сквозь время, а бессовестно заглохла.
- Мощи нехватает, - понимающе сказал Хряк.
В предстартовой суматохе никто не заметил, куда подевался Муромец. А Муромец спрятался в грузовом отсеке среди штабелей рублевских икон, сундуков с новгородскими берестяными рукописями и контейнеров с различной живностью, начиная с трилобитов из девона и кончая двумя ручными царевнами-лягушками.
- Тяжеловата нечистая сила, - удивился Гарин. - Придется вам, Дима, остаться. Подождете немного, другой ходкой заберу.
Свинякин нехотя вылез из машины. Гарин дал газ и скрылся.
Машина двигалась сквозь века. В иллюминаторе мелькало пространство-время. Все было как обычно. Гарин включил автопилота и послал его заваривать чай.
- Задание понял, - пробурчал робот, с ненавистью вспоминая первый закон роботехники, запрещающий наносить вред человеку, и двинулся на камбуз. С чувством исполненного долга Гарин задремал было, но тут в грузовом отсеке что-то загремело. Петр Петрович недовольно открыл глаза.
- Ну и морока с этой нечистой силой, - проворчал он, останавливая машину. - Небось, дышать захотел!
Бросив на приборы привычный взгляд, Гарин пошел проветривать черта. Счетчик показывал 1923 год.
Отыскав контейнер с чертом, хрононист выволок его из машины. Приложив ухо к стенке, он довольно хмыкнул - жив еще! - и принялся отвинчивать крышку.
Кто бы мог подумать, что у избитого и полузадохшегося средневекового черта найдутся силы выбить из рук оторопевшего Петра Петровича крышку, выскочить из узилища и моментально скрыться с глаз?! Ошарашенный Петр Петрович, впрочем, и не пытался его преследовать, а с горя закурил (привезу уж я вам "беломору", так вашу растак! ведмедя подсунули!) и оправился.
В это время Илья, встревоженный тишиной, зыркал по сторонам, гадая, что бы это могло случиться. Автопилот вышел из камбуза с чайником в руках.
- Че стоим-то, браток? - остановил его Илья. Робот вздрогнул и уронил чайник богатырю на ногу. Кипяток во все времена оставался кипятком. Муромец завыл.
- У-у-у, сука, носит тебя, где ни попадя! Че глаза таращишь? Шел бы делом занялся, железяка смердючая! - с этими словами Илья богатырским ударом вышвырнул пилота в рубку.
- Задание понял, - улетая, обрадовался робот.
Петр Петрович вовсе не собирался оставаться в 1923 году и, когда увидел, что машина начала исчезать, бросился к ней. Но толку было мало: машина уверенно растаяла, унося в светлое будущее родимое пятно русского феодализма в лице Муромца, а также робота, наконец-то дорвавшегося до своих прямых обязанностей автопилота.
Гарин сел на камень и заплакал.
Эпилог
Ну что, любознательный читатель, вот мы добрались и до эпилога. Еще не надоело? Ну, тогда вот что было дальше. Судьбы наших героев сложились так: Илья Муромец, бывший русский богатырь, теперь работает старшим лаборантом в НИИ ПиВО. Женат, имеет двоих детей, прекрасный семьянин. Вечерами его можно видеть забивающим козла во дворе своего дома в приличной компании. После получки он любит рассказывать о былом, нещадно приукрашивая события. Впрочем, ему все равно никто не верит.