- Явился, ирод, - всердцах подумала Яга. - Добро пожаловать, - вслух сказала она. - Дурак в печи, на столе калачи, берите ложки, поешьте с дорожки...
Ваня облизнулся.
- Кулебяки давай и блинов побольше, - сказал Хряк, бодро спрыгивая с Соловья.
- Сожрут все, проклятые, - подумала бабка. Она сама любила блины, а дураков ела с неохотой: положение обязывало.
- Чай не масленица, Домуша, да и нельзя мне постного! Уж чем Бог послал!
- Ты еще червей накопай, старая дура, - сказал Хряк. - Кулебяки на стол!!! - надсадно заорал он и ударил Ягу между ушей. Баба Яга вздохнула и подала кулебяки.
- Жрите, чтоб вас! - подумала она.
Домкратий усадил всех за стол и быстро поел. Бабка выставила долгожданный самогон. Домкратий, однако, пить не стал, чем здорово напугал бабку. Он поднялся из-за стола и, сурово глядя на Ягу, сказал:
- Ну, веди коня.
- Какого коня, касатик?!!
- Мово, давешнего. Не околел он у тебя тут?
- Да ты что? Креста на тебе нет! Своими же руками отдавал!..
- Своими же и заберу, - сказал Хряк. - Я человек подневольный, а лошадь казенная!
- Так хоть моего верни!..
Несмеяна вдруг глупо захохотала. Хряк недовольно взглянул на нее и, потупившись, заговорил:
- В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, где горюч-камень на плакун-траве лежит, имеется агромадный курган; а на том кургане дуб в три обхвата. На дубу сундук висит кованый, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце игла, каковая и является кощеевой смертью. Ежели ту иглу...
- Постой-постой! А конь-то где?
- Дак я ж тебе и говорю: аккурат под тем дубом косточки его белые и находятся. Ну, в общем, сперва мертвой водой, потом живой - глядишь, и выйдет что.
- Где курган-то? - заплакала бабка.
- Дак я тебе толкую, недалеко тут! Куда ворон костей не заносил, сказал Хряк и пошел на конюшню.
Разъяренная Яга попыталась испортить жеребца, но ничего не вышло, так как накануне она приглашала заграничного специалиста-лошадника, и тот крепко заговорил коня от дурного слова и сглаза. Хряк вышел из конюшни, ведя в поводу уже оседланного скакуна. В конюшне тоскливо ржали кобылицы. Домкратий взгромоздил на коня свой скарб, поудобнее устроил Несмеяну, крест-накрест расцеловал Ягу и взлетел в седло:
- Не поминай лихом, мать!
Яга стояла и глядела вслед удаляющемуся Хряку. Когда он скрылся в клубах пыли, она охнула и забилась в эпилептическом припадке, молотя сухонькими кулачками по вытоптанной земле.
! Так, в кухарки, значится, ты не хочешь, я так понимаю! В девках дворовых с пузом тебе трудно будет! Разве что в корчму к Равелю, судомойкой?
- Уж лучше к Кощею, - сказала Несмеяна. - Царевна я все-таки!
- И это не так, и то не этак; прямо ума не приложу, куда ж тебя девать, - сказал Хряк. Не к князю ж везти. Он хоть и дурак-дураком, а может и на кол посадить! А то выходи за меня замуж! Живу я один, никто тебя не обидит, слова плохого впоперек не скажет! Мужики, обратно, меня уважают. Изба у меня большая, пятистенок! Курей заведем, утей. Дите, опять же!
- Куда ж я от тебя, Домик, - всхлипнула Несмеяна, сложив руки на животе. - Присушил ты меня, окаянный!
- Ну и ладно, - сказал Хряк. - Фамилия тебе будет Хряк, а звать Настасья. Так и порешим.
- Кажись, подъезжаем! - подал голос Ванюша. - Ну, слава Богу!
- А, вот и златоглавая, - сказал Домкратий, всматриваясь вперед. Действительно, уже виднелись крайние избы, вдалеке сияли колокольни, слышался малиновый звон.
- Тут у меня сродственница одна неподалеку проживает, - продолжал Хряк. Побудешь пока у нее, а я тем временем в город наведаюсь. Может, и попа заодно привезу! Кажется, здесь.
С этими словами он решительно свернул в маленький аккуратный дворик, слез с лошади и расцеловался с хозяйкой - толстой жизнерадостной бабой, которая болталась по двору без всякого дела. Хозяйка обрадовалась гостям и особенно лошади, которая в хозяйстве была очень кстати. Когда все перезнакомились, Хряк обратился к ней:
- Ну, Акулина свет Мартыновна, поручаю тебе нареченную мою - поучи дуру хозяйству; Ванюшу вот - поможет, где надо; ну и этого придурка!
- А этого я живо в курятник, - решила Акулина, щупая Соловья, - Петух у меня пропал третьего дни.
- Во-во, в курятник, самое ему там место, - подтвердил Домкратий. - А я пока дела кое-какие улажу.
Для начала Домкратий пошел на разведку в корчму к Равелю. У Равеля было шумно, людно и дорого.
- Инфляция, - подумал Хряк!
- Саша! - позвал он Равеля, - иди сюда.
- А-а-а, старый знакомый! - испугался Исаак. - Чего изволите, Домкратий Димитриевич? Семужку имею, балычок! Может, пивка - чешское поспело?
- Нет, - строго сказал Домкратий. - Пиво потом. Ты мне вот что скажи: как князь-то?
- А что князь? Живой, слава Богу, - громко сказал Равель. - Налоги недавно увеличил, мать его за ногу, - потише прибавил он.
Под окном забряцали вериги, и в корчму, матерно ругаясь, вошел святой Никита. Равель перекрестился и бросился за прилавок. Народ упал на колени и принялся молить Бога, чтобы он побыстрее забрал к себе Никиту. Бог не отозвался, а Никита рассвирепел, накинулся на людей и стал их колотить веригами, но вдруг получил крепкий удар между ушей. В глазах у него помутилось, а когда он пришел в себя, то увидел, что его крепко держит за вериги Домкратий Хряк.
- Домкратий!!! - вскричал Никита. - Дай я тебя, друг, облобызаю! Эй, жид, пива! Садись, Домушка, рассказывай, как там что, ладно ль за морем, иль худо, и какое в свете чудо. Царевну-то нашел?
- Да нашел, - вздохнул Домкратий. - А как там князь, убивается небось, кобель?
- Че убиваться-то, - захохотал Никита. - Ты ж не знаешь! Уже убили его! Давно уж тризну справили! Ох и пожрали!.. А сейчас новый у нас, не хуже прежнего.
- Ну и слава Богу, - подумал Хряк, а вслух сказал: - Вечная ему память, хороший был князь, душевный.
- Ага, душевный, - согласился Никита. - Всю задницу в кровь!
- Слушай, Никита, - спросил Хряк. - Ты вроде как поп?
- Поп, - кивнул Никита. - А че, крестить, отпевать али еще какая надобность?
- Венчать.
- И кого же?
- Меня, - сказал Хряк.
- Ой, - сказал Никита.
- А ты не ойкай, - сказал Хряк. - Недосуг мне!
! Хряк, пуская зайчики новеньким обручальным кольцом, вошел в Денежный Приказ.
- Вам кого? - безразлично спросил дежурный дьяк.
- Не кого, а что, - сказал Хряк. - Денег. И много: за шесть месяцев жалованье, командировочные, потом полевые, дождевых четыре дня и за вредность.
- Документы, - сказал дьяк. - И на дождевые - отдельную справочку.
- Откуда справка, неграмотный я! - растерянно пожал плечами Домкратий.
- Пес смердючий, - закричал дьяк. - Сила есть, ума не надо? Думаешь всю жизнь так прожить? Сначала грамота, потом деньги. Иди в казарму там два приезжих монаха грамоте обучают. Спросишь Кирилла и Мефодия.
- Доберемся и до Кирилла, - озлобленно сказал Хряк, - а сейчас я с тобой говорить буду. Деньги давай, тыловая крыса!
- Я вам не крыса, - оскорбился дьяк. - И попросил бы без рук!
- Можно и без рук, - сказал Хряк и ударил его между ушей. - Значит, три дня дождевых!
- Четыре, - поправил дьяк.
- Четыре. Потом полевые и за вредность.
- За вредность талонами дам, - сказал дьяк.
- А чего, золота нет, что ли? - огорчился Домкратий.
- Давно нет, кончилось, - осклабился дьяк золотыми зубами.
- Ладно, давай серебром. Дождевые талонами возьму, а за вредность ни-ни! И коня спиши - пал от сапа. Смертью храбрых! Меч тоже спиши сломал об кощея; знаешь, какие они костлявые! Ну, и шелом на всякий случай тоже спиши - трещину дал. Да и не по размеру он мне.
- Сапоги могу списать, а меч, не обессудь, оружие, это только воевода может. Валенки вот могу выдать: с Юрьева дня на зимнюю форму переходим.
- Валенки - это хорошо! Да ты деньги давай!
- Ну, ладно; правда, для татарвы оставлено, на ясак! А, для хорошего человека не жалко, а Орда! Пущай в Казани берут, не обеднеют там!