19. По смерти его, как сказано, наследовал римский скипетр зять его, Иоанн Дука, который и был коронован патриархом Мануилом, преемником Максима. По смерти патриарха Михаила престол патриарший занял Феодор Ириник, который был прозван многими Копасом; но по шестилетнем управлении[81] он кончил жизнь свою, и на патриарший престол вступил монах[82] Максим, большой угодник женщин, которые в свою очередь сильно ему покровительствовали, и этим только покровительством можно объяснить возведение его в столь высокий сан. Но и этот умер через шесть месяцев[83] своего правления, и на патриарший престол вступил Мануил, который смотрел философом, каковым многие его и называли.
20. Возвратимся опять к делам болгарским. Первый царь болгарский, Асан, имел двух сыновей: Иоанна и Александра. Первый из них во время управления болгарами упомянутого уже нами Ворилы убежал в страну руссов, прожил здесь довольно долго и, собрав к себе несколько дружин русских, стал добиваться своего отеческого наследия: вступил в борьбу с Ворилой, победил его и стал обладателем довольно обширной страны. Между тем Ворила заключился в Тернове и в продолжение семи лет выдерживал осаду. Потом бывшие с ним утомились и передались Асанову сыну. Бросившись в бегство, он был схвачен и ослеплен Иоанном, который таким образом сделался обладателем всей Болгарии. Вот доколе о делах болгарских.
21. Между тем Феодор Комнин, о котором мы недавно упомянули, не желая оставаться в том положении, какое занимал уже, но мечтая об императорском достоинстве, когда сделался обладателем Солуня[84] и покорил своей власти значительную часть римских владений, частью занятых итальянцами, частью захваченных болгарами, облекся в порфиру и стал носить красные сандалии[85], хотя на него сильно восстал за это митрополит Солунский Константин Месопотамит, за что этот защитник канонических постановлений подвергся многим напастям и гонениям. Но архиепископ Болгарский Димитрий[86] согласился возложить на него царскую корону, говоря, что он самозаконен[87] и не обязан никому давать отчета (в своих действиях) и потому может помазывать на царство кого бы, когда бы и где бы он ни захотел. Провозглашенный императором, Феодор повел дела по-царски, назначил деспотов, великих севастократоров[88], протовестиариев — словом, весь царский штат. Но плохо знакомый с внутренним строем царского двора, он ввел у себя порядки болгарские или, лучше, варварские. Тут не было ни чина, ни благолепия, ни древних обычаев, соблюдаемых при дворах. Он немало мешал Иоанну. Этот император согласился считать его вторым после себя и участником царской власти, оставил его владеть своей землей (которой он уже завладел) с условием, чтобы он ни на что другое не простирал своих притязаний; а он между тем усиливался все более и более (на счет императора Иоанна).
22. Император Иоанн, несмотря на то, что так недавно принял державу Римскую, находившуюся притом в очень затруднительном положении, не хотел, однако же, терпеть других владык над нею и потому через два же года начал войну с итальянцами. Против него собралось значительное латинское войско, которым предводительствовали родные братья царя Феодора, севастократоры Алексей и Исаак, — они вслед за смертью императора, брата своего, взяв с собой дочь его Евдокию, задумали удалиться в Константинополь, но ошиблись в своих расчетах и вынуждены были бежать[89]. Сражение произошло в пределах Пиманина, где стоит храм архистратига бесплотных сил Михаила, и царь одержал решительную победу. В то время как уже большая часть римлян была почти разбита, он сам с горстью воинов выиграл все дело: потрясая копьем, бросился он на врагов и показал такую отвагу в этой битве, какой еще не было и примера. Эта победа чрезвычайно содействовала возрастанию могущества римлян и, напротив, унижению и упадку итальянцев. Более знатные между ними на этом сражении попали в плен императору; родные братья его, Ласкарисы, были ослеплены им, как виновные; другие сделались жертвой меча; да и те, которые не принимали участия в сражении, были объяты ужасом. Так, отряд итальянцев, осаждавший в это время крепость Серры, принадлежавшую Феодору Комнину, как скоро узнал об этом поражении своих соотечественников, тотчас же обратился в бегство, сняв осаду Серр, хотя крепость очень скоро принуждена была бы сдаться. Вследствие этого итальянские владения, разбросанные там и сям по Востоку и Западу и стесняемые отовсюду сильными врагами, — царем Иоанном и Феодором, который тоже слыл за царя, — начали клониться к упадку. Разбив, таким образом, в упомянутом месте итальянцев, император Иоанн осадил занятые ими римские укрепления и забрал их одно за другим тем легче, что ни с какой стороны не подавали им помощи. Хотя находившиеся за укреплениями оказывали сопротивление, но так как император не только заставлял их выдерживать продолжительные, но и несвоевременные осады, потому что не только весной, летом и осенью, но и среди зимы он предпринимал походы, придвигал машины и разрушал передовые укрепления; то осажденные, выбившись из сил от утомления, одни изменой клятве покупали себе жизнь, другие падали в бою или попадали в плен. Таким образом император овладел Пиманином, Лентианой, Хариаром и Вервенияком. Этого мало: преследуя латинян на всех пунктах, Иоанн заготовил трииры[90] и поставил их на Геллеспонте у одного места, которое называлось Олкосом, и отсюда сделал им много вреда, высаживаясь на западные берега и производя большие опустошения. Между прочим, он опустошил крепость Мадиты и Каллиополь и все морское прибрежье, платившее дань итальянцам.
81
В Notitia Patriarcharum сказано, что этот патриарх (его фамилия там пишется κȣπας, а не κωπας) жил только один год 4 месяца и 3 дня. Dousa.
84
Так как этот город безразлично называется и Солунем, и Фессалоникой, то и мы будем называть его безразлично тем и другим его именем.
87
Αυτονομος. Архиепископ Болгарский пользовался тогда правами нынешних автокефальных митрополитов на Востоке. Vid. Syntagma de perpetna utriusque ecclesiae, occidentalae et orientalae consensione. lib. 1. Allat.
88
Севастократор был выше кесаря, и имя его провозглашалось вслед за именем царя. Но должности с этим титулом никакой не соединялось. Cod. ed. Bon. p. 174.
89
Обо всем этом Григора рассказывает так: «В это время царствовал в Византии Роберт, племянник по сестре умершего незадолго Эрика. К нему-то обратились братья царя Феодора Ласкаря, следуя внушению зависти и сильной досады на то, что сделались преемниками царства не они, которые, как кровные родственники, ближе к Феодору, чем Иоанн, принадлежащий к их роду по свойству. При посредстве денежных подарков и обещаний собрав войско, сколько тогда было его у Роберта, они выступают против царя Иоанна Дуки, рассчитывая лишить его власти и прибрать ее к своим рукам... Произошло жестокое сражение, латиняне были разбиты наголову, после чего потеряли все города, подвластные им в Азии, потому что те тотчас же сбросили иго латинского рабства и добровольно передались царю». Рим. Ист. Григ. Кн. II, стр. 23 по рус. пер.
90
Подробнее о поспешно устроенном флоте и действиях его рассказывает Григора. Вот его слова: «Снарядив немалое число длинных кораблей, он (император) отправляет их к Эгейским островам и в короткое время берет все: Лесбос, Хиос, Самос, Икарию, Кос и острова, смежные с ними. Этого мало: отправившись к Родосу, он берет и его. Когда же царский флот получил такую силу на море, а персидские войска в Азии оставались в покое, силы же латинян мало-помалу истощались и слабели, царь нашел удобным перенести оружие из Азии уже в Европу, чтобы освободить тамошние несчастные города от рук болгар и итальянцев. Поэтому, с весной переправившись через Геллеспонт, прежде всего нападает на Херсонес (фракийский) и отсюда вносит опустошение в смежную землю, к изумлению крепостных латинских гарнизонов. Взял он весьма много и приморских городов: Каллиуполь, Сист, Кардианы и другие, находившиеся поблизости, одни силой и приступом, другие с их собственного согласия». Римская Истор. Григоры, кн. 2, стр. 27 по р. пер.