41. Возвратившись на Восток, император Иоанн провел, по обычаю, зиму в Нимфее, а потом, отсюда отбыв в Лампсак, где пробыв лето и часть осени, в начале зимы отправился в Пиги. На пути его захватила жестокая стужа, которая началась в то время, как царь остановился в Сигрене, и в продолжение целых двух дней он страдал от мороза и жесточайшей вьюги, пока не достиг до крепости Пиги. По дороге погибло много мужчин и женщин — до тридцати человек, как говорили после сосчитавшие погибших, попадали на дороге от вьюги, будучи не в силах устоять против порывов ветра. Бывшие при этом говорили, что никто из них не помнит, чтобы бывала когда-либо подобная стужа. Это случилось, как мне помнится, 18 декабря 6741 (1233) года. Пробыв в Пигах, доколе не смягчился холод, император отправился отсюда в Нимфей и оставался здесь до самой весны. Между тем татары[115], как мы сказали, рассеяли войско мусульман, над которыми владычествовал тогда султан Ятатин, сын султана Азатина, из доброго государя превратившийся в дурного: он проводил время в пьянстве, в чувственных наслаждениях и чудовищном, неслыханном разврате и окружил себя обществом людишек(ανθρωπισκοις), не имевших ни смысла, ни природы человеческой. Отец его был вовсе не таков — он хотя тоже платил дань чувственным удовольствиям, но умеренно, оттого он лучше своих предшественников вел дела военные и был дружески расположен к императору. А этот чему послужил, тому досыта и поработал. Попробовал вступить в сражение с татарами — и потерпел поражение. Очутившись в крайне затруднительном положении, он отправляет послов к императору Иоанну, надеясь получить от него добрый совет, как бы ему удалить от себя врагов и пооблегчить себя от их тяжести, что было бы, как говорил он, весьма спасительно для них обоих[116]; потому что если мусульмане погибнут от татар, то это откроет беспрепятственный вход врагам и в области римские. И это было совершенно справедливо. А потому Иоанн, как человек опытный в подобного рода делах, ласково принял посольство и изъявил готовность действовать заодно с султаном, чтобы таким образом дать отпор врагам. И действительно, когда соединились для дружной деятельности два таких могущественных государя, то естественно было струсить неприятелям, метившим на одного и вдруг очутившимся перед двумя. С этой целью император Иоанн и султан Ятатин устроили свидание между собой в крепости Триполи, где протекает и река Меандр. Через эту реку люди султана устроили из деревянных брусьев временный мост, дабы сделать им удобнее переправу. Здесь оба государя, приняв друг друга чрезвычайно предупредительно, равно как каждый — состоявшую из знатных лиц свиту другого, и скрепив теснее заключенный перед этим союз, чтобы совокупными силами биться с врагами, разошлись каждый в свою сторону: император возвратился в Филадельфию, а султан в Иконию, где была его столица. Тогда оба они успокоились насчет войны, потому что татары остались у себя дома и не двинулись никуда, как было у них прежде в обычае; они занялись своими внутренними делами.
42. Спустя немного времени кончил свою жизнь Иоанн, которого император Иоанн, как мы сказали, сделал деспотом. У него был брат Димитрий, который, отправив к императору посольство, просил передать ему достоинство деспота, которое носил его брат, а вместе с тем и соединенные с ним права над всеми, кто только был подвластен покойному деспоту. Но он не был похож на своего брата Иоанна, а далеко от него разнился. Тот отличался благочестием, скромностью и смиренномудрием. Коротко знавшие его сказывали, что он в течение года не опускал ни одного дня без того, чтобы не выслушать божественной службы, если только не был тяжко болен. Проводил целые ночи в молитве и в каждый день исполнял положенные в известные часы последования священных песнопений. Постоянно беседовал с назореями[117], и было у него попечение о том, чтобы как можно больше проводить времени в уединении и наслаждаться вытекающим отсюда спокойствием или по крайней мере находиться в близком общении с лицами, ведущими такую жизнь. Совершенно других нравов был брат его Димитрий. Он беседовал с легкомысленными юношами, знался преимущественно с ними, предавался любовным наслаждениям, вступал в непозволительные связи с замужними женщинами, так что от тогдашних его похождений остался у него заметный знак: спасаясь однажды бегством от мужа одной обесчещенной им жены, который влез к ним неожиданно в окно, он упал с высоты и повредил себе поясницу, и хотя после довольно продолжительной болезни вылечился, однако же стал хромать на одну ногу и ходить неровно. Но он недолго пользовался властью. Император Иоанн, пользуясь тогдашними благоприятными обстоятельствами, — тогда, как мы сказали, татары были заняты другими народами и отложили до времени борьбу с султаном иконийским (они заняты были экспедицией против Вавилона и окрестностей этого города, обыкновенно называемого мусульманами Халифою), — летом переправился через Геллеспонт, оставив на Востоке сына своего Феодора. Перед этим временем переселился от здешней жизни в небесные обители патриарх Герман, добре и преподобно пожив и добре пасши свою паству. После него был (патриархом) некто Мефодий[118], монах, игумен Иакинфова монастыря в Никее, человек, слывший за многосведущего, на самом же деле знавший очень немногое. Но, занимав престол только три месяца, и он скончался. Церковь опять осиротела. Император Иоанн, не спешащий в подобных делах, не мог легко найти вскорости человека, достойного этого места или, лучше, такого, который бы ему мог понравиться, потому что обладающие верховной властью обыкновенно в подобных обстоятельствах соображаются со своим расположением к лицам, чтобы не иметь в этих людях противников своим желаниям. Таким образом, времени прошло уже немало, а все еще не было правителя стаду.
115
В своем победоносном движении по Средней и Малой Азии монголы неоднократно сталкивались с турками сельджукскими, которых разумеет здесь Акрополит под именем мусульман, и наносили им более или менее страшные поражения. Стычка между ними, о которой здесь речь, была одна из незначительных. Султан иконийский отделался на этот раз одним поражением и страхом. Гораздо дороже обошлось столкновение с монголами одному из ближайших преемников Ятатина. Потерпев поражение при Ерзенжаде в 1243 г., султан иконийский сделался вассалом великого хана.
116
Обстоятельнее рассказывает о побуждениях к этому союзу с той и другой стороны Григора. Эти побуждения проливают свет на тогдашние отношения греков и турок друг к другу, оставленные в тени Акрополитом, и потому мы находим нелишним пополнить рассказ одного рассказом другого. Вот рассказ Григоры: «Турки, жившие по сю сторону Евфрата, и арабы, занимавшие Келесирию и Финикию, были немало встревожены зловещим соседством скифов (монголов). Поэтому правитель турков (Ятатин) отправляет к царю Иоанну полномочных послов для заключения прочных условий. Он боялся, чтобы, увлеченный в битву со скифами, не был поставлен он в необходимость озираться назад на страшных неприятелей — римлян, потому что было бы делом, решительно превышающим его силы и до очевидности гибельным, если бы он, едва имея возможность противодействовать одним набегам скифов, принужден был разделить свои силы на две части для одновременных битв с теми и другими. Этого желал и об этом крепко подумывал и царь по многим причинам: во-первых, ему самому не только не было удобно и легко, но было очень трудно и тяжело в одно и то же время вести битвы в Азии и в Европе; во-вторых, турки, находясь в средине, в случае войны со стороны скифов могли служить для римлян надежнейшим и прочнейшим оплотом и, принимая на свои плечи общую опасность, могли быть тем же, что выдающиеся камни и скалы, которыми иногда природа ограждает взморье от бушующих волн. По этим-то причинам царь со всей готовностью и большим удовольствием заключил дружеские условия с турками, и это принесло много пользы Римскому государству в тогдашнем его положении». Римск. История Григоры кн. II, стран. 40.
118
Панвиний в своей хронике говорит, что преемник Германа Мефодий был второй этого имени патриарх. Григора (кн. III, гл. 1 и 2) в этом случае делает странную ошибку. По его словам, преемником Германа был Арсений, монах (о котором Акрополит говорит ниже). Между тем как Арсений был преемником Мануила, Мануил — Мефодия, Мефодий — Германа. В таком порядке следуют патриархи в каталогах Леунклявия, Ефремия и Ксанфопула (Ducang). Герман, по Панвинию, занимал патриарший престол 17 лет и 6 месяцев, по каталогу патриархов Кретцера — ровно 17 лет. Duc.