Пустота удивления и ужаса охватили мага. Она попыталась использовать более простую энергию огня, но и та не подчинилась, и тогда Ксардера воззвала к стихии воздуха – но и это тщетно. Ни одна из стихий и энергий, впитанных и в прошлом контролируемых ею, не отзывались и не ощущались ею как прежде.
Еще несколько минут, или быть может прошли часы, она щелкала пальцами, хлопала ладонями, сводила и разводила их, но магия стихий ей не подчинялась.
- Ты отравил меня, - зашипела Ксардера, обращаясь к пустоте, - будь ты проклят, змей! Ты отравил меня своим ядом! Чистой магией Тверди! Ты…
Из её рта вырвалось много слов в адрес всеслышащего змея, но её крики лишь заставляли его улыбаться.
Схватив стоявший подле неё кувшин, маг ударила его о пол. Подобрав самый тонкий из осколков, она поднесла его к левому запястью и провела тонкую линию.
В отличие от жидкости, текшей из двух отверстий на боку, из раны на запястье медленно, но всё же капала густая алая кровь. Выделять её являлось неимоверно трудной и кропотливой работой: экстрагировать эту субстанцию среди множества прочих энергетических растворителей, очищать её и максимально приближать к обыкновенной человеческой – задача, требующая очень много усилий. Но сейчас, в подобной ситуации, Ксардера не видела иного выхода.
Медленно, но верно множество медленно капающих капель собирались в неглубокую лужицу на полу слева от Ксардеры, уже с трудом контролирующей своё тело. Её руки обмякли и обессиленные упали в с трудом собранную лужицу. Сознание медленно покидало мага, когда из кровавого пятна на полу появилась тонкая серая рука и взяла её за запястье.
Из небольшого красного пятна, сначала рука, а вслед за ней голова и туловище, возник мужчина. Он был высокого роста и в то же время невероятно хрупкой комплекции. Его волосы были черные как уголь, кожа мертвенно серой, а глаза – серебряными и настолько тёмными, что не было видно ни белка, ни зрачка, ни радужной оболочки.
Он склонился над Ксардерой и, прежде чем вернуть её в сознание, оглядел её рану на боку:
- Я не могу остановить кровотечение и тем более, не смогу залечить эту рану. – Сказал он похожим на громкий шепот осипшим голосом. – Кто нанёс её?
- Змей. – Рыкнула Ксардера, отрывая от подола платья кусок ткани и перематывая ею порез на руке.
- Одераричи? – Поднял бровь серебряноглазый.
- Да. – Резко кинула маг в ответ.
- Тогда я здесь бессилен.
Он выпрямился и сделал шаг в сторону, но Ксардера тут же вцепилась в его ногу здоровой рукой и когтями прорезала тряпочную одежду:
- Не заставляй меня просить тебя, Сайло. – Процедила она сквозь зубы. – Мне достаточно подумать, и десяток твоих сородичей погибнет…
Сайло едва тряхнул опущенной вдоль туловища рукой, и в его ладонь опустился изогнутый кинжал. Ксардера не успела ничего понять или даже вскрикнуть, когда её плотно закрытые веки оказались изрезаны, глазные яблоки уничтожены, а щёки залиты густой горячей кровью.
Прикоснувшись к своему лицу и почувствовав на руках липкую жидкость с характерным запахом, она первым делом подумала о том, почему же нет боли, и в тот же миг, она неподъемным грузом ударила её.
Ксардера визжала и извивалась подобно змее, перекатывалась с бока на бок, колотила ничего не чувствующими пальцами пол до тех пор, пока её кости не захрустели, ломаясь. Из её глотки вырывались сиплые и хриплые звуки, далекие от слов.
Когда её силы иссякли, и Ксардера осталась беззащитной перед лицом нестерпимой боли, Сайло присел рядом с ней на корточки и положил ей руку на лоб. Он не мог залечить ни одну из ран мага: её тело и кровь были чересчур исковерканы, кровь загрязнена, а целитель так упивался её бессилием, что не желал лишать её этих мучений.
- Мои раны заживут, - слизывая с губ вытекающую из глазниц красноватую кислоту, прорычала Ксардера.
- Бесспорно. – Кивнул Сайло, положив свою ледяную руку на лоб мага.
- И тогда я отрежу весь твой род от моих духов воды. Вы снова станете полуобращенными демонами и быстро познаете, что такое забвение!..
- О, об этом можешь не волноваться: мы больше не принадлежим тебе.
Гримаса боли тот час сменилась маской бесконечного удивления: Ксардера будто забыла о своих ранах.
- Быть может я слишком молод, чтобы делать такие выводы, но ты и тебе подобные могут покорять гору своих амбиций и почти достичь успеха, но вы никогда не взойдете на вершину. Ничто не может выжить в том хаосе, что ты несёшь, Ксардера.
Она часто дышала, и из её горла вырывались хрипы, пока она не превратились в с трудом разбираемые слова:
- Вылечи мои глаза, и я прощу тебе твои действия.
Сайло усмехнулся. Сначала непроизвольно и тихо, но вскоре последовал громких заливной смех.
- Ты в отчаянии! – Утирая губы, продолжал он смеяться. – Ты никогда не была так близко и в то же время так далеко от своей мечты. Ты даже не заметила, как мой народ вышел из под твоего покровительства!
Ксардера оцепенела, словно проглотила язык и не могла более изречь и звука:
- Прошлой ночью я принял самое лёгкое и самое верное из моих решений. Теперь сайланты – один из тех народов, что подчиняется королеве Орите Диве и её потомкам. Всем, кроме тебя.
Маг попыталась что-то сказать, но вместо слов звучали омерзительные булькающие сиплые звуки:
- Ты думаешь, как мы сможем существовать без той твоей части души, что хранит духов стихии воды? Очень просто. Я… - Голос Сайло спал до шепота, и он поднял голову вверх. – Я будто слышу, как морская пучина поглощает моих братьев и сестер. Теперь мы во власти Моря, он принял нас в обмен на то, что я уже с тобой сделал. – Сайлант присел рядом с оцепеневшей от ужаса Ксардерой. – Мой народ ждёт ужасная расплата за то, что мы сотворили. Я не хочу этого, но по крайней мере, Море дал нам надежду на возможность свободного существования. Без тебя. Тебя больше нет. Ты будешь изъята из истории мира, и даже этот Век, что ты омыла кровью, будет забыт и стёрт подобно страшному сну. Мы понесем наказание за всё, что ты творила нашими руками, но когда-нибудь мы искупим вину. У нас будет шанс. А у тебя его нет. А теперь…
Сайло протянул руку и мизинцем поддел перекосившуюся на голове мага риалроновую диадему.
- Нет… - Просипела она, но было уже поздно. Сайло исчез.
Теплые сильные руки подняли Ксардеру. Она почувствовала незаслуженную нежность объятий, в которых оказалось. Так держать её мог только один человек:
- Фузу… - С трудом выдавила она из себя его имя, чувствуя, что её несут куда-то.
- Ты решила больше не называть меня отцом? – Как всегда в разговоре с ней, его голос был мягок и полон любви, но сейчас он к тому же был полон слёз. – Твоё право, для меня это теперь не так важно.
- Что ты?..
- Что я собираюсь сделать? То единственное, что мне осталось – я избавлюсь от тебя.
Лишенная глаз, а из-за яда древнего змея лишенная и магического зрения, она была укутана чернотой, и единственным, что она чувствовала, были руки отца.
- Я всегда любил тебя, Ксардера. Ты – моя дочь, и меньше всего на свете мне хотелось причинить тебе вред. Но после всего, что ты сотворила…
«Я почти смогла… Фузу, ты не представляешь, каковы они – другие миры!» - прочел он в её мыслях.
- Зачем тебе другие, когда и наш был так прекрасен. И будет ещё, когда тебя не станет. Всё изменится, и все будет много лучше чем когда-либо, будь то период правления Одеравэрде, времена империи или даже правление рода Дива. Всё изменится, но ты этого не увидишь.
«Ваш мирок уже никогда не станет прежним».
- Наш мирок? Это и твой мир, он породил тебя, и он тебя уничтожит.
«Ни у кого из ходящих по этой земле нет силы убить меня».
- Зачем же ходить по земле? – Улыбнулся Фузу. – Это витает в воздухе. Это вокруг нас. Это повсюду. Любая система стремится к равновесию