Тот в ответ кивнул, и жестом предложил идти вперёд.
- Как продвигается строительство? – Спросила Кирия у бывшего мага огня.
- Дворец и два уровня вокруг него достроены. Должен признаться, если бы не ты и Одераричи, вся конструкция давно бы провалилась в расщелину.
- Именно поэтому мы и вырастили кристаллические сваи, они будут стоять века. – Улыбалась девушка, ставшая за прошедшие годы невероятной красоты женщиной, с копной ярких рыжих волос и стройной фигурой. Людские кудесницы научили её мастерству макияжа, и та теперь накладывала косметику так, что два её разных глаза, в прошлом пугающие каждого, кто смотрел ей в глаза, ничуть не портили её красоты.
- Я не сомневаюсь. Кто как не драконы могут создать вечные камни.
- Почему вы, люди, во второй раз строите столицу не на ровном месте? Чем плох обычный наземный город? Конечно теперь магам не придётся подпитывать генератор и не будет риска, что город рухнет, но всё же…
- Хороший вопрос… Но Бактикская расщелина – очень удобное место. Она недалеко от Бактика, она рядом с морем, а то, что под нами пара сотен метров пустоты… Это не страшно. Жить на парящих островах гораздо страшнее.
Кирия усмехнулась и обернулась, чтобы посмотреть где брат. Тот стоял на краю каменной платформы, построенной специально для приёмы крылатых гостей, и смотрел вперёд, на замерший в ожидании величайшего за минувшие годы праздника город.
В другие дни в Маастре кипела жизнь. Почти все, кто четырнадцать лет назад покинул Орану, вернулись сюда, чтобы помочь королеве построить новую столицу. Те, кто жил на острове ремесленников, вернулись первыми, и с помощью Кирии и Одераричи был составлен план будущего города, и на протяжении первых пяти лет после войны они выстроили платформу, гигантским панцирем накрывшую Бактиксткую расщелину.
Эта платформа представляла собой крепчайший кристалл, способный выдержать любое землетрясение, наводнение или магическую атаку. Конечно, таких испытаний никто не проводил, но по расчетам всё было именно так. Один за другим, на платформе вырастали дома из красного камня. Вернувшись, жители и строители заботились не только о комфорте, но и о красоте их города, и Маастра обещала быть много красивей ныне уничтоженной Ораны.
А в самом центре, на небольшом возвышении, вырос невероятной красоты высокий дворец из серебристого камня, с тремя башнями, воротами с искусной резьбой, витражами, блестевшими всеми цветами под лучам двух солнц.
Но больше всего Дио удивился длинной широкой дороге с несколькими редкими длинными и широкими ступенями. По обе стороны от неё стояли удивительной красоты золотые статуи, среди которых нынешний король фениксов разглядел Ирла, а у его ног стояла не большая, но узнаваемая птица-феникс.
Всего статуй было двенадцать, и восемь из них Дио с тот час узнал: пусть скульпторы и не знали, как именно выглядят восемь элементалей, на которых стоит система мира, но со слов очевидцев и при помощи изобразительных приёмов, они сумели слепить их именно такими, какими они и должны быть.
Статуя Ирла стояла дальше всех от дворца, а напротив неё – статуя двух мужчин, стоящих спина к спине, и по их тщательно прорисованной ехидной мимике в них легко узнавали Скуро и Миид. Дальше стояла Нера, утонченная и величественная, с головой, горделиво поднятой вверх, а напротив – статуя Амельеры, где скульпторы скорее старались передать её красоту, нежели тот факт, что она элементаль воды. За ней, держа перед собой вытянутую руку, как он часто делал, творя заклинания без меча, красовалась статуя Дримена, самая простая в исполнении, как выглядело со стороны: он был в мантии, где на спине виднелась эмблема академии магии, с книгой заклинаний, переброшенной через плечо и висящей сзади, а голова статуи была наклонена вперёд, так что большую часть лица прикрывали волосы. Напротив статуи Дримена стояла статуя его старшего брата, и было сразу видно, что чтобы изобразить рельефы его тела, скульпторам пришлось изрядно попотеть: Стижиан попросил изобразить его в одеянии монтерского монаха, с чем никто не посмел спорить, ибо это было важно. А поскольку плащи прикрывали лишь часть тела, на изображение торса,ч то почему-то казалось безоговорочным, ушло немало времени.
Ближе всех к дворцу стояли две статуи, которым, думал про себя Дио, самое место подле дверей в королевский дворец: там стояли Малькольм, статный и спокойный, опирающийся на свой странной формы меч, и Одераричи, со сложенными на груди руками и каменным взглядом, спокойно взирающим на весь город.
Еще четыре статуи стояли вдоль стен дворца, справа и слева от парадных дверей. Дальней слева статуей была фигура Лухса, в одной руке он держал ритуальный клинок, какой сайланты используют, когда им приходится тратить свою кровь, и им он резал другую руку, от запястья вниз, к локтю. В реальности, вспоминал Дио, это выглядело жутковато, но в виде каменного изваяния вид был совершенно не отталкивающим. Дальше расположилась еще одна статуя, увидев которую, Дио едва не подавился: там стоял он, в обычной своей одежде, заправленной мантии, но сбоку, от бедра, из-под руки выглядывало не совсем понятное существо, в котором можно было узнать феникса только по наличию клюва.
- Как тебе это нравится, Шелес? – Спросил он у своего белого феникса, молча стоящего слева от него. – Хочешь, я попрошу, что бы они переделали её?
Шелес отвел взгляд от города и тупой стороной клюва ласково ткнул хозяина в плечо.
По другую сторону дверей, крайним справа, стоял Астируми Нерийский, с посохом наахт, разбитым на три составляющие, то есть мечи у него были в обеих руках и еще в хвосте, выглядывающим сбоку. Как тогда Дио не понимал зачем ему столько, так и теперь понять не мог.
Ближним справа была еще одна вполне узнаваемая личность, изображенная немного нелепо, в сравнении с прочими. Что не удивительно, ведь заставить Вильмута сделать серьезное лицо и зарисовать это может оказаться невыполнимой задачей. И всё же, там стояло его изваяние.
Восемь элементалей, трое глав племен, пришедших Оране на помощь во время кровопролитной войны, и гений, решивший самую сложную головоломку мироздания. Теперь это место будет зваться Аллеей Королей, и именно по ней сегодня должен будет пройти будущий король людей.
- Астируми и его сестра уже прибыли, - Циавис подошел к Дио, - идём?
- Да-да, - отчужденно ответит тот, повернув голову направо, туда, где сияло золотое солнца, часть которого перекрывал чёрный на его фоне гигантский кристалл, - работает без сбоев?
Циавис так же повернул голову, уже поняв, о чем говорит его давний друг. Он говорил о втором солнце, созданном из души его отца, и о кристалле, что вырастили Дио и Кирия, ставшим спутником второго светила и вращающимся вокруг него по заданной инженерами траектории, чтобы его цикл совпадал с циклом солнца Хар-Терр-Крона и на землю людей могла стелиться ночь.
- Да. Надеюсь, так будет всегда.
Дио усмехнулся и пошел вслед за сестрой.
Дримен сидел на своём столе, в кабинете, который должен был быть завален свитками и книгами, как обычно, но последние несколько месяцев он не позволял себе такой роскоши, как творческий беспорядок. Планируя свадьбу своего старшего брата и женщины из рода Дива, ему пришлось обратиться к силам, которые, с одной стороны, поддерживают его страсть к разбрасыванию вещей и накоплению пыли, и не переносят грязи на дух, с другой.
Одераричи и Вильмут склонились над небольшим квадратным столом, залитым странной чёрной субстанцией, движущейся в такт дыхания тёмного мага. Широко распахнув глаза, змей следил за мелкими едва уловимыми волнами движения материи, старательно выискивая в ней то, что он задумал подарить своим наследникам на свадьбу.
- Ты можешь быть серьезнее? – Вдруг выпалил Одераричи, чем приковал внимание Дримена и заставил Вильмута поднял голову и улыбнуться. – Мне нужен нормальный равномерный поток, иначе ничего не выйдет. Будь добр.
Тёмный маг оскалился, готовый чем-нибудь огрызнуться в ответ, но передумал. Скорее надменно закатив, чем просто закрыв глаза, он положил ладони на края стола и принялся заново нагонять волны на концентрат тёмной материи. Медленно и постепенно, на глади стали возникать неровные волны, и вскоре в эпицентре, откуда они исходили, что-то блеснуло. Одераричи вытянул ладонь над этим местом и собрал пальцы так, словно вытягивал невидимую нить.