28 января. Предписание московскому духовенству перед перенесением в Москву тела почившего императора Александра I: «Братиям и сослужителям о Господе радоватися. Приближается время пренесения тела в Бозе почившаго Государя Императора Александра Павловича чрез сей град. Чуждые народы сопровождают память его молитвою и оплакиванием, кольми паче сей первопрестольный град. Устройте сердца ваши провести сие время во благоговении, в смирении пред судьбами Божиими, которыя великими лишениями и скорбями посещают нас по грехам нашим, и в прилежных молитвах, да упокоит Всеблагий Бог душу преставльшагося царя и да не престанет сохранять царство и град от сынов отступления, запечатленных печатию отчаяния, и от всякаго зла. Внушайте и прочим православным людям, чтобы приготовляемых для царскаго величия почестей не делали для себя предметом одного празднаго любопытства, но чтобы взирали на оныя с умилением и благоговейным помышлением, как преходит земное величие и как от великаго царя до малейшаго из подданных для всех одна не преходящая надежда есть царствие Божие» (Евреинов М. М. Некоторые воспоминания о митрополите Филарете // ДЧ. 1870. Ч. 2. № 6. С. 36. – (Известия и заметки)).
• Письмо епископу Самуилу (Запольскому): «На отношении мое от 16 сего генваря № 24 о Богородичной иконе, не имея от Вашего Преосвященства никакого ответа, долгом поставляю просить ответа… С истинным почтением и братскою любовию есмь и пр.» (ДЧ. 1891. Ч. 2. № 7. С. 432).
1 февраля. Резолюция на донесении протоиерея московской единоверческой Троицкой церкви о распоряжении относительно второго священника, по причине нетрезвости не совершавшего литургии и не явившегося к молебну в день рождения императрицы Елизаветы Алексеевны (Резолюции. Т. 2. Ч. 1. С. 12. № 1458).
3 февраля. Архиепископ Филарет встретил гроб с телом покойного императора Александра у Серпуховской заставы и сопровождал его до Кремля. Из воспоминаний графа М. В. Толстого: «Зимою 1826 года владыка, приехав из Москвы в лавру для приема принца Оранского, рассказывал моей матери о перенесении чрез Москву тела императора Александра I. В Москве составлена была комиссия для устройства печальной церемонии, собиравшаяся в зале Кремлевской экспедиции: “…Князь Юсупов предложил, чтобы, по тесноте Архангельского собора, постлать помост поверх всех гробниц там находящихся и на этом помосте поставить катафалк. Я отвечал, что князю Николаю Борисовичу, проведшему целую жизнь при дворе, лучше меня должно быть известно – прилично ли попирать ногами царские гробницы. Об этом я спорить не буду, но попирать ногами св. мощей не позволю. Пол был настлан поверх гробниц, но над раками царевича Димитрия и Черниговских чудотворцев прорезаны отверстия, окруженные решетками”» (Толстой М. В., граф. Хранилище моей памяти: (Митрополит Филарет) // ДЧ. 1890. Ч. 2. № 8. С. 398).
4 февраля. Служение в Архангельском соборе Московского Кремля заупокойной литургии и панихиды, после которой – произнесение Слова при гробе в Бозе почившего Государя императора Александра Павловича: «Царю Царей! Ты воздвиг Его на время; Ты воззвал Его к вечности. Приими то, что Ты даровал; не остави тех, которых лишаешь. Ты взял сего Царя, как праведнаго, от лица неправды (Ис. 57:1), когда она готовилась вновь разродиться отступлением от Царей; (ибо разрушителя крамол всемирных, надлежало устранить от тяжкой скорби, видеть их отрасль, проникшую даже в отечество); умилосердися, Господи, возьми сию неправду от лица оставшихся праведных! Христе, животе наш! в Тебе Едином искал Он врачевства и жизни во дни болезни Своея; сподоби Его истее Тебе причащатися в невечернем дни царствия Твоего, в Соборе Царей, вечно с Тобою царствующих! Аминь» (Сочинения. Т. 3. С. 7–8).
5 февраля. Письмо князю А. Н. Голицыну: «Вчера в Архангельском соборе, при гробе в Бозе почившаго Государя Императора Александра Павловича, в 10 часов утра совершена панихида тремя архиереями с прочим духовенством; литургия мною; а в 4 часа вечера вторая панихида паки тремя архиереями с прочим духовенством… По церемониалу не было положено проповеди. И я чувствовал, что предмет и случай мне не по силам… Но услышал, что в городе зараженные разсеваемыми молвами наперед делали примету, пойду ли я в процессии, и буду ли говорить проповедь. Итак я говорил. Не знаю, можно ли допустить, чтобы ее и читали. Препровождаю при сем список, и желал бы получить наставление… Завтра хочется мне хотя до ночлега проводить: а между тем боюсь, достанет ли сил дойти до заставы. Такова часто моя служба. Как прелестна иногда кажется мысль об отставке. Но хорошо, что недосужно заниматься ею» (ТКДА. 1868. Т. 2. №. 4. С. 192–193).