А на другой день выходим на уборку коней, а в мусорном ящике собака роется. Я в неё камушком запустил. А она оказалась командира 6-й сотни Воинова. Меня за неё командир поругал. Говорит: "Вот ты, Быстров, учишься хорошо, но собак офицерских не бей - это тебе не дома!"
Обучали нас урядник Дьяконов и приказной Брехов. В одну ночь произошла у вахмистра [7] пьянка. Приказной Брехов начал нас, молодых казаков подымать - давай на полбутылку! Кто дал - ложись и спи, а кто не дал - иди на конюшню работать. В том числе и меня проводил на конюшню. Через час приходит и давай нас по щекам щелкать, что вроде мы спали. Но мы не спали, а чистили навоз из-под коней.
А другой раз командир полка полковник Родионов сделал полку тревогу. Мы в то время вели коней на водопой в недоуздках, то есть, без уздечек. Нам урядник командует - быстро садись на коней и скачи в конюшню седлать их. Я сел на коня. Он у меня был быстрый, но умный. Вопервах меня за него ругали, что не успеваю рубить лозу и рубить лежачее чучело. Но потом мы с ним свыклись. Я его даже выучил на стрелковом карьере ложиться. Я стреляю, а он лежит, только ушами переводит. И во время джигитовки тоже получал несколько раз призы. Но в этот раз поскакали прямо на конюшню. А на дороге была большая куча конского навоза, и за кучей поляк насыпал навоз для удобрения в поле. У него были две лошади, запряженные в повозку. У поляков лошади небольшого росту, и мой конь не стал обходить кучу, а сиганул прямо через неё на поляка. Помял и хозяина, и его лошадей. Я сразу вскочил, а поляк лежит, вытянулся, но живой, только спугался. И лошади его тоже лежат. А мой конь убежал в конюшню и стал в своем станке. А вечером командир опять мне мораль читает. Во время тревоги, говорит, все должны давать военному дорогу, но не давить! Давить людей нельзя.
Осенью меня послали в учебную команду. С каждой сотни брали по 10 человек. Вопервах мне тяжеловато было. Попреж всего, как сказал, был я самоучка. И отец у меня небогатый и из дома ничего не присылал. А требовали, чтобы казак всегда был чистым, и сапоги чтобы блестели, а они одни. А сырые сапоги блеск не дают. С вечеру и до 12 ночи тоже занятия. А после кто побогаче, кушает булку с сахаром, а кто победнее - хлеб ржаной с солью.
Начальник учебной команды был есаул Фомин. Помощник его был сотник Лавлинсков. - человек умный, тихий, спокойный. От него всё сразу шло в голову. А начальник был или очень нервный, или просто дурак. Сами судите - конём нас давил. Это во - первых. Во - вторых, во время конного ученья станем на сёдла, и давай намётом! А то - с места в карьер марш! А потом - стой, сигай через голову коня! Иной раз попадёт грунт-песок - это мягко. А то - твердая, сухая глина! И при всём обмундировании, да еще винтовка бьёт в голову и спину.
Иной раз и жена есаула с нами прядает [8]. Только у неё - один хлыст и больше ничего! А то сядет у ног казака и шумит: "Не попадешь в мишень - удушу!". И точно - хватает за горло и снова шумит: "Пулечку загубил, австрийцу пустил!". Но если все пули уложил в мишень, выдаёт по 5 копеек на булку.
Когда проводили учения на воде на конях, узнали, что некоторые казаки плавать не умеют. А полагается хвататься за коня - за хвост или седельные торокА. Лошадь плывёт - одни уши да ноздри торчат. Кто умеет плавать, одной рукой держится за коня, а другой плывёт махом ("саженками"), вроде бы коню помогает. А кто не умеет плавать, хватается за гривы, за уши. Таких казаков начальник приказал обучать плавать. Бечевой поперёк перевяжет, из лодки среди реки Вислы поспихает и шумит: "Плыви, а то утонешь!". Некоторых за бечеву и вытаскивали. Но я плавал хорошо, еще в 10 лет имел медаль за спасение погибавшего на воде. Ваньку Шведова, соседа нашего на хуторе, из воды вынул, когда в пруду купались.
В учебной команде был 9 месяцев. Потом экзамен. Пришел сам командир полка, командиры сотен, врачи - ветеринарный и медицинский, священник и один пехотный офицер - преподавал по стрелковой части. Можно прямо сказать, кто преподавал построжей и сам поумней был, у того и переняли более. А кто преподавал "абы два" - чтобы отбыть и домой - у того ничего не поняли. На его занятиях спали казаки. К такому преподавателю - врачу по ветеринарной части - билет я и вынул. У него сидит командир полка и казаков десяток - засыпались в вопросе, сколько у коня зубов. Командир полка их спрашивает: "Ты! Ты! Ты!...". Никто не отвечает. А я давно дома книжку читал про устройство человека. Помнил - у человека 32 зуба. Командир на меня: "Ты!". У меня сразу мысли бросились: скажу 32 - может, пройдёт? Отвечаю: " 32 зуба!". Командир говорит: "Вот один изо всех знает!" Потом задает еще вопрос: "Как у коня называется нога ниже колена, но выше щеток?" А в хуторе набирали кобылиц для плодового (племенного) табуна и производили опись каждой кобылы, и ногу называли "подберца белая" - значит, белоногая кобыла. И я тоже ответил: "Подберца!" А полковник засмеялся и сказал: "Ты хохол! Так хохлы говорят. Правильно - скакательный сустав!".
Сдавали экзамен по стрельбе. Был начальник дивизии генерал-лейтенант Вершинин. Нас пехотный офицер, бывший на японской войне и имевший офицерский крест, учил: "На войне при наступлении никаких интервалов 2-х шагов не соблюдать! Впереди тебя кургашек - ложись под него хоть сразу пять человек! Впереди ямка - ложись в неё. Твоя задача такая, чтобы ты неприятеля более побил, а сам целый был!". Мы рассыпались в цепь и - "Перебежками слева, справа, по звеньям, по движущейся цели..." - побегли по Сивой долине - так звался наш стрелковый плац. Глядим, скачет с кургана к нам генерал на сером коне. Спрашивает: "Кто учил будущих младших командиров?" Наш офицер выходит: "Я, Ваше превосходительство!". А тот: "Вы их неправильно учите!" "Никак нет, я учу их правильно! Потому как сам был на войне с японцами!" И повернулся к генералу, чтобы видно было георгиевский крестик. Тогда генерал повернул коня и поскакал назад.
1912 год. Экзамен я сдал в первом десятке. Был пожалован на погоны [9]. Пришил к погонам тесемки от кальсон - две поперёк и одну вдоль - вот и пришёл в сотню младший урядник. А командир назначил меня каптенармусом [10], да еще два года я обучал молодых казаков, которые приходили в полк.
Коек в то время у нас не было. На каждый взвод были нары. У каждого взвода были дневальные - мыли полы, пыль со всего имущества стирали. У каждого казака был свой сундучок - лежал под нарами. Каждый должен был соблюдать чистоту, стирать пыль с сундучка и так далее. Но и с дежурного эта обязанность не снималась. Один раз был я дежурным по казарме. Приходит перед обедом помощник командира полка, войсковой старшина Александров. Я сдаю ему рапорт: "В казарме всё в порядке!" Говорит: "Посмотрю... Дневальный, вынь из-под нар сундучок!" Провёл пальцем в белой перчатке и говорит: "Это что на пальце? Пыль? Вот за эту пыль под арест на 8 суток!". И приказ по полку: "3-й сотни урядник Быстров, будучи дежурным по казарме, не заставлял дневальных наблюдать чистоту. За что наказан под арест на 8 суток". Я взял шинель и пошел на гауптвахту. Но, спасибо, на 4-й день подошла Пасха, и нас к празднику выпустили.