Весь день, до позднего вечера, мы провели с экипажем. Вместе пообедали и поужинали в летной столовой, а когда стемнело, проводили товарищей в боевой полет. Цель — бомбометание в дальнем глубоком тылу противника. А мы, возвратившись в редакцию, сразу уселись за работу. На мою долю выпало описание особенностей рейса, а Константин Михайлович взял на себя «моральную» сторону: характеристика экипажа, его мысли, впечатления, политическое значение совершенного. Очерк решили построить в виде рассказа экипажа об особом задании.
Работали всю ночь. Сначала раздельно, потом вместе. Свели текст в единое целое. Получилась газетная полоса с крупной шапкой: «СССР — Англия — США — СССР». В полдень свезли гранки в штаб Авиации дальнего действия. А.Е. Голованов сделал несколько мелких уточнений и завизировал материал. Очерк ему, да и всем, кто его читал, понравился. Он наглядно демонстрировал силу нашей страны, ее потенциальные возможности в борьбе с врагом. Ведь дело происходило весною трудного сорок второго года.
Редакционное задание мы тогда выполнили оперативно, но полосу ту по обстоятельствам, от «Красной звезды» отнюдь не зависящим, так и не опубликовали. А жаль…
Начиная с сорок восьмого дня Великой Отечественной войны, когда балтийскими летчиками был нанесен первый удар с воздуха по военно-промышленным объектам Берлина, самолеты нашей Авиации дальнего действия систематически бомбардировали глубокие тылы гитлеровской Германии и подвассальных ей стран. «Красная звезда» систематически публиковала оперативные корреспонденции о результатах этих налетов. Но помимо этого хотелось украсить страницы газеты добротным писательским очерком о мужественных экипажах воздушных кораблей, принимавших участие в таких сложнейших операциях. Подобную тему решили предложить Алексею Николаевичу Толстому, благо он уже не раз бывал на аэродромах и выступал в газете с материалами, посвященными действиям нашей авиации. Запомнился, скажем, опубликованный им в дни сражения за Москву публицистический очерк о защитниках столичного неба с емким заголовком: «Таран». В том очерке выразительно и ярко, по-толстовски, говорилось, в частности, о летчике Алексее Катриче, свалившем с неба фашистский «дорнье», о храбрости и самоотверженности других советских истребителей, которые винтами своих машин обрубали крестатые крылья гитлеровского люфтваффе.
— В какую авиачасть направить вас с Алексеем Николаевичем? — спросил меня наш редактор Д. И. Ортенберг.
Я знал, что в ту пору — а дело происходило весною сорок третьего года, незадолго до начала Курской битвы, — неподалеку от Москвы базировалось соединение дальних бомбардировщиков, которым командовал генерал Е. Ф. Логинов. Многие летчики и штурманы этого соединения не раз отличались во время бомбовых ударов по различным целям в глубоком тылу противника. Да к тому же их командир был когда-то моим сослуживцем по Дальнему Востоку; мы не единожды летали вместе на флагманском воздушном корабле авиабригады особого назначения по многочасовым маршрутам над Приморьем и Тихим океаном во время боев на озере Хасан: он — первым пилотом, я — штурманом.
— Ну что же, — одобрил редактор, — не возражаю, поезжайте к Логинову. Да прихватите с собою фотокорреспондента, лучше всего Виктора Темина…
Ранним утром мы, краснозвездовцы, подкатили на редакционной «эмке» к дому, что стоит на изгибе улицы, идущей от Никитских ворот к Садовому кольцу. Здесь тогда жил Толстой. Заранее предупрежденный редактором, он уже ждал нас. Сборы недолгие. Алексей Николаевич попросил только домашних наполнить дорожный ларец «чем бог послал», быстренько оделся: просторное демисезонное пальто, широкополая фетровая шляпа. Добираться до аэродрома не так уж долго, зачем же ларец со съестным?
— Знаете, — возразил Алексей Николаевич, — любая дорога свои подорожнички любит…
И, надо сказать, поговорка оправдалась. Проехав километров тридцать — сорок, остановились: неполадка в моторе. Тут-то ларец и пригодился! На краю придорожного кювета расстелили скатерть-самобранку, и, добродушно посмеиваясь, Алексей Николаевич принялся угощать нас и водителя прихваченным из дому…
О чем разговаривали в пути? Конечно же о делах на фронте. Мы с Теминым незадолго до этой поездки возвратились с Кубани. И, естественно, беседа зашла о том, что довелось видеть в тех краях — в освобожденных от врага Майкопе, Краснодаре, многих кубанских станицах, о боях нашего десанта на Малой земле под Новороссийском. Алексея Николаевича, как члена Государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, заинтересовали наши рассказы о гестаповских «душегубках» — специальных автомашинах, в которых там, на юге, они умерщвляли советских людей. Мы видели один из таких «газвагенов» — чудовищное изобретение гитлеровцев.