Алексей Сурков писал:
Каждый этап Великой Отечественной войны требовал от редакции новых и новых усилий. Газета выдержала сложные испытания. Об этом свидетельствуют миллионы читателей. Об этом свидетельствует орден Отечественной войны на знамени «Комсомольской правды».
Имена журналистов «Комсомольской правды», погибших в годы войны, занесены на Доску мемориала редакции:
Иван Войтюк
Аркадий Гайдар
Виталий Гордлевский
Яков Гринберг
Борис Иваницкий
Лилия Карастоянова
Виктор Кривоиогов
Михаил Луцкий
Леонид Лось
Иван Меньшиков
Николай Маркевич
Иван Наганов
Михаил Розенфельд
Александр Слепянов
Владимир Чесноков
Лазарь Шапиро
Почти через четверть века после войны, в августе 1968 года, в Чехословакии погиб Карл Непомнящий. В разные годы ушли от нас Александр Андреев, Илья Котенко, Валерин Шумов, Александр Гуторович, Сергей Любимов, Николай Зотов. Все они были военными корреспондентами, многое изведали и многое сделали для своей газеты, для советской печати. Их имена сохранит история.
Борис КОТЕЛЬНИКОВ. НА ЗЕМЛЕ И В НЕБЕСАХ
Назойливый гул самолетов прогнал сон. Что это? Ах, да! Мепя предупреждали: «В четыре утра вас непременно разбудят самолеты».
Журнал «На суше и на море», где я работал ответственным редактором, решил посвятить номер первой годовщине добровольного вступления Прибалтийских республик в состав Советского Союза. За материалом я отправился по маршруту Вильнюс — Каунас — Рига — Таллин. 22 июня я был в Каунасе, где спортсмены Литвы готовились к традиционному Всесоюзному параду физкультурников на Красной площади в Москве.
Но в то раннее утро мой сон прервали не советские летчики, совершавшие учебные полеты, а фашистские бомбардировщики…
В Москве меня ждала верстка шестого номера журнала. Подписал его в печать, а вот следующий в пабор сдавать не стал: не время для журнала, посвященного туризму и альпинизму. 6 июля подал в партийную организацию издательства «Физкультура и спорт» заявление о желании вступить в ряды народного ополчения. Другой возможности попасть на фронт у меня не было: в паспорте значилось: «Снят с воинского учета по болезни». В народное же ополчение принимали без ограничений.
Уже 13 июля, вечером, наша 4-я дивизия народного ополчения Куйбышевского района Москвы (на фронте преобразованная в 110-ю стрелковую дивизию) на машинах выехала на запад. Так я стал рядовым пулеметной роты 3-го батальона 3-го полка. Выгрузились ночью где-то в лесу под Вязьмой, а утром направились проселками к фронту. Шагали с любимой песней про Катюшу. Эта лирическая, мирного времени песня стала для нас походной, боевой.
Со Смоленщины дивизию перебросили к Валдаю. Лесными дорогами пришли к Селигеру. На западном берегу притаился враг. Наш взвод обороняет высоту, что уперлась в северный берег Селигера. На вершине — сложенная из красного кирпича двухэтажная школа. Вокруг деревянные дома, покинутые рабочими совхоза «Коммуна». За поселком, к северу, до следующего озера тянется траншея, в ней — стрелки. В ночь на 27 сентября приняли первый бой…
Война по-своему распорядилась моей судьбой: был направлен во Ржев на курсы младших политруков 31-й армии. Но учиться не пришлось — началось наступление фашистских войск на Москву. Курсанты, сведенные в коммунистическую роту, последними оставили город. Туристские навыки, сноровка помогли мне вывести шестнадцать курсантов в расположение политотдела армии. Через несколько дней нас направили как пополнение в отдельную 133-ю стрелковую дивизию.
Дивизия на фронт прибыла в июле и все время — в боях. Сейчас она сражалась на окраине Калинина. Политотдел располагался в деревне Рылово. На улице нас встретил высокий, плечистый старший политрук в ладно пригнанной шинели — С. В. Зельманов. По списку стал выкликать прибывших. Дойдя до меня, объявил: вам присвоено звание политрука, назначаетесь инструктором-литератором дивизионной газеты «Защита Родины».
Нашел избу, где жили газетчики. Меня уже ждали ответственный секретарь газеты младший политрук Павел Хизев и печатник ефрейтор Никита Нежумиря.