– А ты куда? – спросила полуэльфийка.
– А я перед ними помаячу и обратно махну, – пояснил я.
– А если ты не вернешься? – испугано предположила Элька.
– Ты им не очень интересна, – отмахнулся я, – так что будешь потихоньку продвигаться на юг. Ведун нам какую-то местную деньгу дал. Немного, но на первое время хватит. Лук с собой возьми. Стрелять умеешь?
– Чуть-чуть.
– Что значит чуть-чуть! Ты же наполовину эльф! У тебя талант к стрельбе!
– Я большей частью дома сидела и вышиванием занималась. Меня брат защищал, – ответила Элька и на глаза навернулись слезы.
– Это что за сырость? Сейчас ты отрок, а мужчины не плачут. Соберись и помни, я вернусь. Ты мне веришь? – строго спросил я, и она как-то неуверенно кивнула. – Вот и умница, а теперь сопли утри и топай в лес. Шевелись быстрей.
Мы доехали до поворота, и Элька слезла с Ворона и отошла в сторону, а я проехал дальше по дороге, держа на поводу дестирэ. В теории я знал, что самых резвых скакунов можно догнать. Степняки загоняли добычу, использую двух заводных коней, то есть устал первый, пересел на второго, а потом на третьего.
Но и без дополнительных лошадей можно догнать одинокого всадника, разделив погоню на две части – пока первые гонят, вторые двигаются обычной рысью, потом они меняются, тем самым сохраняя темп погони. А беглец не может мчаться без отдыха и коню надо давать передышку. Но вот знакомы ли жители озерного края с таким методом? Если да, то Буран и груженый Ворон мне не помогут, а если нет, то все может быть.
Я планировал доехать до какого-нибудь сторожевого поста, и с шумом прорвавшись по дороге, свернуть в лес и вернуться к заставе. В какой-то момент мелькнула мыслишка оставить Эльку в лесу, но скоро зима и она тут не выживет, так что пришлось отказаться от такого своеобразного плана спасти девочку от гнева местных властей. Придется заботиться о «внучке», раз уж она свалилась на мою голову. Только что мне с ней делать? Она же обуза. И с конями надо что-то решить. Они мои боевые товарищи, но передвигаться с ними по озерному краю, когда за тобой гоняются местные власти, это как-то неразумно.
От решения стратегических задач меня отвлек голос какого-то стражника, появившегося на дороге. В сумерках он никак не мог понять, кто это скачет галопом и почему на двух лошадях? К нему присоединился второй воин, и они начали требовать остановиться, но я пришпорил Бурана и словно ветер пролетел мимо них. Вслед они что-то кричали, но я быстро свернул в сторону и перевел коней на шаг. Надо бы им отдохнуть от скачки. Мимо меня по дороге проскакали всадники. Судя по растянувшейся кавалькаде, их было не менее полусотни. Видимо Данька очень расстроился, вот и забрал с собой почти всю дружину. Как говорится, сам виноват.
Я возвращался к тому месту, где оставил Эльку. Теоретически в полной темноте невозможно обнаружить человека, но не для обладателя магического зрения. Это днем свечение ауры теряется на светлом фоне, а в ночи энергетическое тело становиться похожим на фонарь маяка. Полуэльфийка сидела на дереве, словно замерзший воробушек и поглядывала в разные стороны. Она совершенно не умела ориентироваться в лесу. И это наполовину эльф! М-да, куда катится мир?
Я подъехал к дереву и тихо позвал:
– Эй, горе-охотница, слезай.
– Ты вернулся! – радостно воскликнула Элька и, шмыгнув носом, сползла вниз. – Я ждала, надеялась и верила в тебя.
– И почему-то плакала, – усмехнулся я, вытирая слезу с ее щеки.
– Ну, меня часто предавали, – смутившись, сказала Элька.
– Так, хватит сырость разводить, – строго сказал я. – Едем на заставу. Там недалеко есть спуск к реке и пристань. Подождешь меня на берегу.
– А ты куда? – спросила она.
– А я наведаюсь в гости. Если повезет, то прихвачу тебе чего-нибудь вкусного со стола Саньки, – усмехнулся я. – Это нехорошо, когда предназначенная тебе еда проходит мимо твоего рта. Говорят, на языке язвочки могут вскочить…
– Что за бред? – воскликнула Элька.
– Так говорят, – отмахнулся я. – Садись в седло, поехали.
Возвращение обратно не сопровождалось фанфарами. Мы просто доехали до крепости, и я нашел безопасный спуск к реке – видимо там местные женщины стирали белье. Оставив коней и Эльку под обрывистым склоном, я развел небольшой костер. Со стен его не заметно, а если кто-нибудь ночью будет плыть по реке, то все равно тихо подплыть на лодке не получится – в воде была заметна коряга, что говорило о том, что тут мель. Рисковать плавучим средством только для того, чтобы удовлетворить любопытство никто не станет. Сидят себе люди на берегу, греются ночью, ну и пускай сидят, кому они нужны.