– М-м-м, с-спасу-у! – промычал я и с шумом опустил лоб в тарелку с икрой.
– Уф-ф, и здоров же он пить! – проворчал князь. – Я уж думал, действия отрезвляющего зелья не хватит, чтобы споить этого медведя. Я сам начал пьянеть. Так, что там с его оруженосцем?
– Усыпили, как велено, – пробасил один из «шкафов». – Дрыхнет, как сурок.
– Так, тащите его в повозку, – распорядился князь. – И сопляка не забудьте. На храм двое напали, значит, должны обоих найти.
– Меч у рыцаря чудной, – пророкотал второй бугай. – Такой клинок должен наносить особые раны. Мы длинными мечами ни разу не работали…
– Заберите все его оружие с собой. Потом какой-нибудь труп разрубишь и рядом с рыцарем положишь, – приказал князь.
– А оруженосец слишком хлипкий, – заявил первый «шкаф». – Он же меч в руках не удержит.
– А ему не надо его держать, – с раздражением произнес князь. – У рыцаря на седле меч-каролинг имелся, вот этот клинок кровью смажешь и в руку сопляку вложишь. Пусть думают, что и он чего-то стоил, раз кого-то из ратников приголубил. Вы только возвращайтесь скорее, а то мне уж невтерпеж с голубкой поворковать и насладиться ее прелестями. Ах, какая женщина!
Судя по звуку шагов, князь вышел, оставив меня наедине с богатырями.
– Родя, как думаешь, на трезвую он нас одолеет? – пророкотал бугай. Судя по всему это тот воин, что чуть меньшего размера. Видимо у него развился комплекс неполноценности на фоне более крупного товарища.
– Нет, Гордя, тебя бы он точно не одолел, – пробасил «шкаф» Родя.
Оказывается, у «двоих из ларца» есть имена, а то было бы неприлично убивать безымянных богатырей. То что их придется резать, я нисколько не сомневался, так как они и сами не собирались оставлять меня в живых. Вступать с ними в поединки было бы весьма неразумным – они и по одному вполне себе могучие гиганты, а действуя на пару, разделают меня под орех в считанные мгновения.
Меня тащили за руки и ноги, периодически ругаясь на мою тяжелую тушу. Родя больше молчал, иногда вставляя замечания по существу, а вот Гордя болтал без умолку, постоянно костеря все на свете. Я и подумать не мог, что он начнет рассказывать о жене Даньки.
– Представляешь, я Маньку в храме Матери богов видел.
– Она жена замужняя. Хочет дитя, вот и ходит в храм, – пробасил Родя.
– Я сначала тоже так думал, а потом как-то заглянул за ней и не увидел. Стало мне интересно, и я прошел по углам, – сообщил Гордя. – Гляжу, Манька подол задрала, а сзади старец пристроился и порет бабу, аж свист стоит. Я, как такое дело узрел, так сразу из храма вышел.
– А что так? – механически спросил Родя.
– Стало мне интересно, что она мне скажет в оправдание?
– И что сказала? – заинтересовался «шкаф».
– Так в том-то и дело, что она так искренне возмутилась, что если бы я собственными глазами ее на столе с задранным подолом не видел, подумал бы что она говорит правду, – сообщил Гордя.
– А может ты и вправду обознался? – спросил Родя.
– Да говорю ж тебе, видел я ее лицо. Специально со стороны головы зашел.
– И она тебя не видела? – удивленно воскликнул Родя.
– Так в том-то и дело, что видела, но не узнала. Глаза какие-то бездонные были, – пояснил Гордя. – Она так стонала, а как меня увидала, так протяжно ахнула и старец ее по ляхе хлопнул, ругаясь на то, что она его обмочила.
– Это точно Манька была? – спросил «шкаф».
– Да говорю ж тебя, точно она! Что я ее не знаю, что ли? Мы же вместе с тобой на свадьбе Даньки гуляли, – заявил Гордя.
– А когда ее старец по ляхе хлопнул, она ему в глаз не засветила?
– Не-а, только снова протяжно застонала, что-то вроде: «Да, владыка!»
– Это точно не Манька была, – уверенно заявил Родя. – Данька разок ее по попе слегка хлопнул, так она ему чуть челюсть не снесла.
– Да, я уверен, что это она! – заявил Гордя. – Вот чем хочешь, поклянусь!
– Ладно, потом решать будем, она это или не она, – пробасил Родя. – Грузи этого рыцаря на повозку, а я пока за сопляком схожу.
– Помочь?
– Зачем? Он же легкий как перышко, – пробасил «шкаф».