Деньги в «Экстаз» текли рекой. Боссы, организовавшие дело, вообще перестали появляться в Зоне, наслаждаясь всеми прелестями крайне обеспеченной жизни. Деньги делают деньги. Они обрастали связями, открывали «белый» бизнес, один даже получил мандат депутата Верховной Рады.
«Экстаз» процветал. И не мудрено. Остановить наркобаронов, а уж тем более предъявить какие-либо обвинения было невозможно. В Зоне нет милиции, отделов по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и Интерпола. Резвитесь, как говориться, на здоровье, господа.
Постоянной базы у группировки не было. Они находили поле, желательно подальше от территории «Свободы», «Долга», «Монолита» и других разномастных полувоенных групп, вычищали от слепых псов и обустраивались. Очередная раковая опухоль на теле Зоны, которых и без того было немало. Вся Зона - одна большая опухоль.
Вик, конечно, рассказал бы об этом Прессу. Информации ему было не жалко, только поздняк, как говорится, метаться.
- Фонарик мне пригодится, - одноглазый сдернул с Алексея «Пчелу», расстегнул молнию и запрятал во внутренний карман куртки, - Жупел, прошмонай их.
- Ты задолбал командовать, - огрызнулся, подходя, рыжий. На плече у него висел дробовик Алексея и автомат Вика.
- Шмотки не нужны? - сморщился одноглазый, - Че найдешь - все твое. Дай гляну, - кивнул он на стволы.
Пока Жупел усердно рылся в карманах, одноглазый инвентаризировал трофеи. «Калашников» он сразу разрядил и брезгливо швырнул в речку. Ружьем заинтересовался.
Еще бы, паскуда. Красивый дробовичок, только не по твоим грязным пальцам. С такими шейхи любят голубей стрелять. Откуда тебе такое понять, сталкер вонючий. Жрать бы сначала по-человечески научился, весь костюм жиром заляпал. У-у-у, голова гудит. Хоть волком вой или этой самой псевдотварью…
Отняли все, даже сигареты с единственной уцелевшей зажигалкой. Покидали в их же рюкзаки и заставили тащить. Рыжий припрятал себе только армейский нож Смертина, кредитку и потрепанный «Глок» сталкера.
База «Экстаза» спряталась в низине, недалеко от моста. С одной стороны от любопытных глаз ее скрывал густой ельник, с другой - крутой берег реки. Три вытянутых, грубо сколоченных барака, свежий сруб и четыре наблюдательные вышки. На аккуратных черных делянках горбатились фигурки людей, между ними курсировали вооруженные охранники. Охраны, судя по всему, было больше, чем рабов.
- Выброс завтра. Надеюсь, Молот погреба нормально обустроил. Прошлый раз я аж облевался весь… За такие бабки такие мучения, хоть бы накинул влегкую… - ворчал по дороге рыжий. Второй даже внимания на него не обращал.
Одноглазый остановил группу на взгорке, буднично пугнул трех слепых псов и выцарапал из-под куртки рацию. Обыкновенную. Совсем дешевую. Желтый пластик корпуса смотрелся на всей здешней серости совсем празднично. Он повозился с кнопками, искоса поглядывая на пленных:
- Минтай! Хорош спать! Принимай. У нас гости. Двое. Поведу через коридор, там дыры нормальные. В обход не пойду. Веди нас, милый, - противно гоготнул одноглазый, - О прибавке и не мечтай, - повернулся он к рыжему, - Молот скорее маму свою продаст… Рабов лови больше…
На ближней вышке блеснула оптика. Минтай, похоже, проснулся.
Жупел, вздохнув, пошел первым. Мерзкий это был вздох, утробный. Картежники, проигравшиеся вдрызг, так не вздыхают. Скорее неизлечимо больные, только что узнавшие от врача, спрятавшегося за белой маской, свой смертельный диагноз. Сколько мне осталось, док? И вот тут должен быть этот самый вздох, именно в этом месте.
Одноглазый замыкал. Он спрятал рацию и вооружился детектором аномалий. У них не пищал, а у этого верещал во всю.
- В след, суки, идите, - прокаркал рыжий, - Лапа, ты там смотри, не расслабляйся.
Голос- то подрагивает, хоть и храбрится.
Аномалий было много. Смертин насчитал порядка шести. Остальные он мог не заметить. По пути рядом с одной из «электр» в глаза бросились человеческий череп и часть позвоночника. А пот так и жрет глаза, дрянь соленая. Не так это просто, лезть между смертельными ловушками. Того и гляди ногу оторвет. Бррр… Как это так оторвет?… Ногу… или руку… или разъест какой-нибудь пакостью… или сердце просто остановится… Вику-то посрать будет, одноглазый с рыжим вообще пристрелят. Нет, бросят скулящего рядом с этим маревом… без ноги… или руки… или сердца… Без сердца не поскулишь. Значит без ноги и руки, всего заляпанного кровью и соплями. Патрон пожалеют, по физиономиям видно. А он будет верещать, махая культей. А потом сдохнет от болевого шока… С этим больше нет сил бороться. Хочется орать. Хочется бежать без оглядки, позабыв про все.
Сдохнет… Сдохнет…
Да что же там в затылок такое дышит?!
Проходы становились все уже. Пару раз Жупел закинул болты. Один моментально раскраснелся и, шипя, полетел в бок, руша все законы гравитации. Второй приземлился ровнехонько в клок бурой травы. В миниатюрном коридоре между широким заледеневшим пятном и «каруселью» Вик оступился и грузно упал. Смертин еще подумал, что сталкер вляпался в ловушку. Ну и что, что рыжий прошел. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Слишком неожиданно Вик повалился в пыль, слишком на ровном месте. Рыжий развернулся, схватил его за волосы, дернул на себя:
- Быдло…
Алексей застыл.
Сталкер перевалился на спину, закатывая от боли глаза. Выбросил правую руку, цепляясь за шею рыжего. Резко потянул. Жупел плюхнулся ему на грудь, барахтая ногами.
Одноглазый засуетился, отталкивая Смертина в притаившуюся рядом «карусель». Он вскинул карабин. Перед глазами мелькала спина напарника.
Лапа медлил. Не решался.
Алексей балансировал на самом краю аномалии. Вскрикнул, бухаясь на колени.
Нога… Рука… Сердце… По частям. Сразу угрохает или орать будет, мотая культей? Дай бог, чтобы сразу. Иначе он не выдержит. А она затягивает, касается спины своей невидимой рукой, тащит в небо. Еще малюсенькое движение и все.
Жупел верещал. Совсем по-бабски. Тонко и пронзительно. Его ухо рвали зубы сталкера.
Лапа тянул.
Со стороны базы раздался одинокий выстрел.
Лапа очнулся. Ткнул случайно стволом Алексею в спину. Слишком узко. Мало места. Не развернуться.
В этот момент Жупел полетел в круг льда.
Выстрелы слились в один. Вик лежал на спине, держа в дрожащей руке «Глок». Пока Лапа заваливался, он успел пальнуть еще два раза. «Карусель» подхватила гильзы «австрийца», унося в небо. В ровном белом кругу покрывалось толстым слоем инея тело рыжего. Щеки и губы моментально посинели, как у десятидневного утопленника.
Со стороны базы вновь громыхнуло. К ним бежали с десяток людей, но они были еще совсем маленькие. Как букашки.
Вик тяжело поднялся, оттащил Смертина от ловушки, подобрал карабин Лапы и, не сказав ни слова, заковылял в обратную сторону. Алексей потянулся за ним. Резко развернулся, склоняясь над телом. Под подошвами хрустнул детектор.
Хорошо, что он был на коленях, иначе не сносить ему головы. Сталкер-то через голову садил. Хорошо, что рядом был «трамплин». Хорошо? «Трамплин»? Но тогда бы он не был на коленях… Идиотизм… Если случайно выживет, то надо сразу к психиатру. Упасть на кушетку и все рассказать. Нет, не пойдет он к психиатру, нечего ему в желтом доме делать… Сам… Сам…
Сдохнет…
Сдохнет…
Да кто же там пыхтит в этот чертов затылок, будь он неладен?!
Алексей никогда не обыскивал мертвых. Снимал трупы, убийц, перестрелки. Но от всего этого его всегда защищал объектив камеры. Мнимая дистанция. Барьер. А вот теперь он сидел рядом с теплым мертвяком… и не знал что делать. Камера здесь и еще куча полезного хлама. Он глупо ткнул пальцем в грудь, ожидая реакции. Лежит и подергивается, совсем теплый. А вдруг встанет? Зомби откуда-то шляются. Хотя тот с дырками вместо глаз тихо себя вел. Не бузил. Алексей осторожно засунул руку под куртку. Нащупал «Пчелу». Было мерзко, будто он ковыряется в теплых внутренностях.