Мария встала, распрямила спину и вдруг, тяжело охнув, схватилась руками за спинку стула:
— Василий, мне доктора. Побыстрее.
Эльза Генриховна легко спустила ноги с кровати, накинула на плечи вязаную шаль и отправилась к двери, которую вот-вот, казалось, выломают.
— Ну и?.. — сказала она бодрым контральто, вплотную подойдя к двери. — У нас, слава богу, двадцать третий год на дворе, а никак не восемнадцатый. Что вы колотите среди ночи? Во времени заблудились? Что ж, бывает.
— Эльза Генриховна, это я, это я. Срочно нужна ваша помощь, Эльза Генриховна!
— Ах, это ты, майн либер! — завозилась с щеколдой Эльза Генриховна. — Что стряслось, мон амур?
— Я не Амур, Эльза Генриховна, я Василий!
— Да что ты говоришь? Неужто? — издевалась старая перечница Эльза. — А я-то думала. Я-то надеялась. И по какому же случаю, Васька, ты меня столь бестактно вырвал из объятий Морфея?
— Кого — объятий? — выпучил глаза встрепанный и потный Василий.
— Морфея, — любезно объяснила зараза Эльза. — Что тебе приспичило? Этажом выше в сорок восьмой номер было уже не подняться? Там Мисмис — в прошлом Мунька Месерер, из бывших, ей еще и шестидесяти нет — принимает тех, кому приспичило. Всего-то за полмешка картошки. Желаешь, протекцию составлю?
— Полмешка? Она ее что, всю съедает? — растерялся сбитый с толку Василий.
— Нет, на Кузнечном рынке продает. Так рекомендовать?
— Эльза Генриховна! Тьфу на вас! Шуточки ваши. У вас шуточки, а у меня политрук рожает!
— Ах, они и это уже умеют? И кто же его, прошу пардону за коннозаводческую терминологию, столь успешно покрыл? Васька?..
— Эльза Генриховна!!!
— Да нет, мне просто интересно! Сколько лет роды принимала, но такого казуса. Политрук, твою мать!
— Эльза Генриховна!!!
— Васька, мне по меньшей мере семьсот лет, и я отошла от дел, устала я. И тебе это, паразит, известно. Уволь меня у политруков роды принимать. Стара я для новомодных фокусов. В моем возрасте по ночам спать следует.
Эльза Генриховна помолчала, изобразив глубочайшую задумчивость, а потом томно спросила:
— А через что он, интересно, рожает-то? Хотя понятно: все они через ж… новый мир строят. Новый! Скажите!
— Эльза Генриховна!!! Это она, а не он! — Васька старался не обращать внимания на беспрецедентные по своей разнузданности контрреволюционные высказывания старой повитухи. — Она — политрук! Мария Всеволодовна политрук! Политрук нашего театра, — грудью и диафрагмой мощно и красиво, на весь лестничный пролет, стоя на пороге, вопил Василий.
— Василий! Ты как в красноармейцы записался, так поглупел несказанно, а как в театр этот свой поступил, так стал донельзя косноязычен. Сразу все толком нельзя было объяснить, что ли?
— Эльза Генриховна! Я же и объясняю: рожает. С ней там Серафимка Райская, бывшая комическая старуха, и Арик Буланже, бывший лирический баритон. Что они могут-то? Им — что, а мне перед ее мужем ответ держать.
— Ах, значит, все-таки?.. О-о, ты шалун, Васька! Не ожидала, признаться. Тюлень тюленем, а тут вдруг такой блестящий адюльтер! Мечта, черт!
— Эльза Генриховна!!! Какой дюльтер еще! Хватит вам выражаться. Вы идете?
— Куда это?
— Ох, да на Тамбовскую, в Дом железнодорожника, рядом.
— Зачем это?
— Роды принимать!!!
— У политрука? Он, то есть она, другого места рожать не нашла? Оригинальность, на мой взгляд, должна иметь пределы. По-моему, этому еще в пансионах учат, когда девицы входят в возраст и вдруг начинают нести невесть что по любому поводу — свое оригинальное мнение высказывать. И к чему это приводит, если вовремя не пресечь? Результат налицо — роды на театре.
— У-у-у!!! — завыл Васька. — Эльза Генриховна, хватит измываться-то. Идемте, что ли?
— Хватит так хватит, — натешилась Эльза Генриховна, которая, впрочем, уже успела навертеть на макушке дулю, бывшую в моде лет тридцать назад, проверить, все ли необходимое есть в акушерском саквояжике, и сунуть туда же большую черепаховую табакерку и фляжку со спиртом.
— Вот, держи, Васька. И иди себе. Надеюсь, спиртом по дороге не соблазнишься? Придешь и велишь комической старухе и этому своему бывшему баритону воду кипятить. Хоть на костре из ваших безвкусных декораций. Хоть какая от них польза. Простыней, понятно, у вас там нет? Вот и иди себе. А я как соберусь, так и приду.