И избранного Им, как прежде, Он благодати не лишит…
Прошу вас, расходитесь, люди! Оставьте нас скорбеть о нем —
Пусть сердце ваше зло забудет, а мы… лишь Божьей воли ждем…
Народ, загудев, спорит о том, кто прав… Потом, почувствовав присутствие
смерти, нехотя расходится.
Ангел смотрит вслед толпе, потом поворачивается к душе Никколо, стоящей
рядом…
А н г е л ( с о с в е тл о й п е ч а л ь ю ) :
Пойдем… теперь ты неподвластен людям — их злоба
не проникнет за полог,
Где исчезает боль, где память будет лишь отблеском земных
далеких снов….
Я был с тобой… Я плакал, сожалея о гибнущих в холодной
тьме сердцах —
Что подменяют волю Провиденья разящей ложью с ядом на устах…
Я видел! Жалкие, пустые души, что раздавить хотели, растоптать
Талант, что нитью в будущее служит, талант, что будет
в вечности сиять!
Пойдем… ты был всего лишь человеком, но часть души
оставил на земле —
И водопадом звуков век от века она прольется в память о тебе!
Не думай о печальном — ты вернулся туда, где музыка
твоя жила…
Теперь от сна земного ты проснулся, и скрипка тебя к дому привела…
Смотри! Узнай! Ведь с этих же просторов ты звуки уводил
в подлунный мир —
И отзвуками поднебесья хора ты людям светлый
полог приоткрыл…
Пойдем… Пусть бренные твои останки претерпят поругание людей —
Но свет души, свет искренний и яркий не сгинет среди
призрачных теней!
Я проводник и брат тебе отныне — предстанем вместе мы
перед Творцом,
Но не судьей Он станет в этом мире — а милосердным,
любящим Отцом!...
А в т о р : Завещание Маэстро не тронуло злобные души иезуи-
тов и церковников, проникновенные слова не дошли до их сердец:
«Запрещаю какие бы то ни было пышные похороны. Не желаю, чтобы артисты
исполняли реквием по мне. Пусть будет исполнено сто месс. Дарю мою скрипку
Генуе, чтобы она вечно хранилась там. Отдаю мою душу великой милости моего
Творца».
Епископ Ниццы Доменико Гальвано, пользуясь распространив-
шейся вестью о том, что Паганини не принял последнее причастие,
запретил хоронить на кладбище еретика и вероотступника. Вла-
сти Ниццы приказали забальзамировать его тело и выставить на
всеобщее обозрение. Друзья Никколо хотели перевезти его тело
в родную Геную, которой он завещал свою бесценную Скрипку…
Но губернатор Генуи Филиппе Паолуччи запросил разрешения кар-
динала Генуи Тадини, который с большим удовольствием запретил
когда-либо ввозить на территорию христианского герцогства по-
собника дьявола. Даже вмешательство короля, Карла Альберта, не
смогло помочь родным и близким Никколо.
Один из друзей Маэстро, граф Чессоле, предложил захоронить его
останки в своем владении, в Пьерла, на мысе Сент-Оспис. Когда это
было исполнено, Ахилл отправился в Рим к папе Григорию XVI, с
прошением о разрешение достойного захоронения тела отца. Из
владений графа Чессоле в скором времени пришлось увезти гроб с
останками — людям чудились звуки скрипки и странный свет, ис-
ходящий из земли — гроб закопали возле лазарета в Виллафранка, в
пустынной местности, но и оттуда через некоторое время его при-
шлось увозить из-за тех же слухов о загробной музыке.
Тем временем Ахиллу удалось благодаря прямому указанию коро-
ля получить в Риме разрешение на самые скромные похороны, в
незаметном месте, неизвестном людям. В 1844 году на «Марии
Магдалене» гроб был доставлен через Ниццу в Геную, откуда тихо
и незаметно был перевезен на виллу Паганини в Польчевере, где
простоял незарытым около года, пока Ахилл добивался разреше-
ния церкви на служение мессы в память отца и достойное захоро-
нение… Огромные денежные пожертвования, в конце концов,
сделали свое дело.
Наконец, такое разрешение было дано епископом Пармы, и гроб
был перевезен и зарыт в саду пармской виллы Паганини «Гайоне»,
где пробыл еще двадцать лет… И только в 1876 году было дано раз-
решение христианского погребения на пармском кладбище…
2009 г.