Глава Гибеша, проверявший остроту лезвия кончиком длинного ногтя на указательном пальце, неторопливо вложил меч в ножны, облокотил его о кресло, — так, чтобы можно было без труда дотянуться до него, — откинулся на спинку, забросив ногу на ногу.
— Те сведения, которые мы всё-таки добыли, отрывочны, — начал Сэйпог. — Его мать была врачом-дантистом. Прокатилась на молнии, — посажена на электрический стул, — после того, как по результатам проверки, вызванной исчезновениями четырёх десятков пациентов, в гардеробном шкафу её кабинета нашли их отполированные челюсти. В обеденное время она вставляла в них недостающие зубы и покрывала цветными лаками. Отец был военным инженером. Бросил жену с гадёнышем и уехал на юг. Руководил постройкой моста на Явае. Уже законченные пролёты обрушились. Среди погибших строителей, выловленных из реки, не было только тела архитектора. Больше узнать не получилось — те, кто выжил в катастрофе, вскоре погибли во время авианалёта мерзокожих. Дед был разведчиком в империи мерзокожих. Одним прекрасным утром он не вышел на запланированный сеанс связи. Тем же утром были взяты все наши агенты, о работе которых он знал. Заочно ему был подписан смертный приговор и приведён в исполнение спустя две недели, несмотря на все усилия «Жёлтых Братьев», тщательно скрывавших его. Другой дед был арестован гибешевцами, — Сэйпог позволил себе довольно, и даже самодовольно улыбнуться, несмотря на то, что всё это происходило задолго до того, как он взял Гибеш в свои руки, так горд был за своё ведомство, — следы Отравителя Мириусских Прудов привели в квартиру обычного фармацевта. Расстрелян по решению трибунала.
Впрочем, всё это было достаточно давно, — в период правления Трейса. Обратимся же к событиям, не так отдалённым во времени от нас. Первые проявления его тёмной натуры замечены ещё в детстве. Он оторвал руку курсанту, обучавшемуся вместе с ним. Преступный поступок прошёл ему почти даром — зарвавшегося гадёныша всего лишь перевели в другое училище. От деда к нему передалась страстная любовь к ядам. Впрочем, он неплохо разбирается и во взрывчатке. Знаком с плазменным военным оборудованием. Любимое оружие — маленький зубной скальпель, доставшийся по наследству от матери.
— Слабости у него есть?
— Кое-какие я замечал. Видел, как он боится насекомых. Хотя, испуг мог быть наигранным, — закончил глава Гибеша.
— Таких насекомых, как пауки Шейрупа, стоит бояться, — заметила Бэк Гроу. — Может, стоит привлечь Шейрупа к этому делу? Что ещё вы знаете о нём?
Главы Военведа и Гибеша заговорили по очереди:
— Смеётся тогда, когда не смешно другим, посмеивается неизвестно над чем.
— Высокомерен. Этот его жест, когда он подзывает людей… Будто своих слуг. Ненавижу, — процедил Сэйпог. — Удивляюсь, почему никто из нас не отрубил тогда ему руку?
— Как он предал вас?
Возникло долгое молчание.
— Он подставил нас… — глухо сказал Нэпэл, стоявший лицом к пылающему камину, всё время, пока Сэйпог держал речь.
…Много лет назад, во время заключительного акта Сайматранской войны, четверо штурмовиков, — один из которых вскоре станет ренегатом, — после выполнения очередного секретного задания в джунглях оказались в маленькой имперской крепости. «Жёлтые Братья» в последних судорогах своей агонии сумели отодвинуть линию фронта далеко на север, и выплёскивали из своих подземных фабрик всё новые и новые самолёты и танки. Несколько затерянных в лесах имперских баз, что теперь оказались на их подконтрольной территории, фактически в тылу у их основных войск, подверглись осаде. Гарнизонам был дан запоздалый приказ отступать, но они уже были окружены, и самым разумным оказалось продолжать удерживать позиции. Штурмовики пришли на помощь небольшому гарнизону, и Нэпэл взял командование над двумя десятками уцелевших солдат. В тот же вечер вместе они утопили в чужой крови четыре роты мерзокожих, брошенных в атаку на крепость.
Следующим утром Нэпэл, Чэрт и Сэйпог сидели в Командном Центре, из спального отделения не пришёл только четвёртый штурмовик, — Инквизитор, как прозвали его многие, с его же подачи. Затем вошёл рядовой, доложил, что Инквизитор покинул бункер, а часовой на выходе куда-то исчез.
Искали обоих, пока оператор внешнего наблюдения не позвал всех к мониторам. На экранах было изображение с уцелевших после бомбёжек наземных камер, штурмовики увидали как Инквизитор шёл по дорожкам, оставленным в минных полях, что они вместе возделывали ночью, после боя. Прямиком к вражеским позициям, и размахивал при этом белым флагом — рубашкой, привязанной к прикладу винтовки.