У стен собора складывали свадебные подарки от городов Империи, от полков и дивизий, от мужчин и женщин Новроса. Прежде чем их коснутся руки Императора и его возлюбленной, всё проверят умельцы из Гибеша. Дабы обезопасить своего повелителя и его женщину они проведут анализы подарков на содержание ядов и взрывчатых веществ, просветят всеми видами лучей, чтобы узнать, не скрывается ли внутри хитроумная ловушка, наподобие выстреливающих шипов или запрятанной в ожерелье гарроты. Другая часть работников «Гибели шпиону» будет просматривать личные дела дарителей, общаться с ними непосредственно.
В отдельную подставку клались свитки со списками тех подарков, которые нельзя было принести. Военные дарили последние победы, снайперы слали с фронтов число поверженных врагов, учёные радовали новыми открытиями, а техники — новыми изобретениями. Профессор Майсмур восстановил оборудование, необходимое для прокола временного континуума и снятия хронослепков, закончил монументальный труд «Теория хронопрорыва» (который и прислал в подарок), сейчас бился над новой проблемой — стягиванием параллельных миров к заданной точке.
Шейруп был приглашён на торжество, но не явился, сославшись на причины личного характера. На самом деле он не хотел терять третьего за этот год клона, — буйный нрав Прагэра не смогло бы обуздать и императорское слово. Бессменный глава Военной Разведки прислал в подарок Нэпэлу шесть «Тайфунов», — именно столько обычно носили с собой штурмовики, — украшенных чернёным серебром и тёмным жемчугом. Будущей императрице от имени Шейрупа курьерные офицеры поднесли платиновую диадему, инкрустированную огромными диамантами.
Но самый главный подарок будущей супруге сделал Нэпэл. Столице Империи было решено дать второе, главное имя, Арнаград. Оно будет использоваться вместе с прежним названием. Прежнее будет указываться в скобочках после нового во всех документах и летописях. Восторженные жители Империи клятвенно пообещали упоминая столицу, использовать только её новое имя.
Внутри собора мужчина в чёрном бронеплаще поверх чёрного мундира и женщина в ослепительно белом платье стояли у алтаря, взявшись за руки. Мужчина в чёрной военной форме штурмовиков, с золотыми и серебряными нашивками и шитьём, с положенными мёртвыми головами, скрещёнными мечами, крыльями, рубиновыми черепами. По поднятому вороту бронеплаща идёт вышитый золотом узор, — сложное переплетение трав и древних символов, какое можно увидеть под ногами, если подняться весной на вершину Плоских гор, где дикие травы наползают на каменные плиты, лежащие с незапамятных времён. Женщина в шёлковом пышном платье, с бриллиантовыми звёздами на запястьях, тонкие платиновые нити сеточкой покрывают юбку, обтягивают корсет, в который вставлены серебряные чашечки, с гравировкой в виде драконов, летящих над морем. От чашечек к жемчужному ожерелью поднимается полупрозрачная вуаль, плотно обтягивающая грудь и шею. На голове женщины серебряный венец, украшенный огромным опалом.
Священник в длинном чёрном балахоне с улыбкой качнул головой, показывая, что пора начинать. Нэпэл обернулся к друзьям. Сэйпог и Прагэр, Экситон, Бэк Гроу и Чёрный Сапожок, — все в парадной форме, и с наградами, и даже Бэк одела новый оранжевый комбинезон, — все с улыбкой закивали ему.
Нэпэл достал из кармана плаща маленькую красную коробочку в виде сердца и открыв, осторожно извлёк обручальное колечко — словно хрупкий стебелёк ранней травки, скрутившийся от повторных морозов, и чудом удерживающий сверкающий камешек. Взяв любимую за ручку, он подносил руку с кольцом к её пальцу…
…Когда на балконе возникла чёрная фигура. Краем глаза Нэпэл заметил человека в чёрном и время приостановило свой бег, замороженное ледяным дыханием ужаса. Нэпэл потянулся к штурмовому автомату на боку, так медленно… Время не стало послушным, как бывало в бою, не желало ускоряться.
Выхватив «Тайфун», Император выбросил руку вверх и вбок, вдавливая курок. Поздно, слишком поздно, — щелчок арбалета раздался долю секунды назад, и тугая тетива выбросила стрелу к ним. Нэпэл инстинктивно заслонил собой любимую, и ещё не зная, в кого летит стрела, ожидал, когда наконечник пронзит его чёрный мундир, заливая серебрянные нашивки кровью. Ожидал этого с надеждой, и даже хотел — чтобы стрела вошла в его тело, не поразила его единственную любовь.