С этими словами воин потёр ладони и, став посредь поляны, растопырил руки во две стороны, словно протягивая их продолжение двум раскидистым деревам. Затем велел подойти поближе Елирею да шепнул ему на ухо слова заветные. Как произнёс их, тотчас словно искривился воздух да на траве зелёной проступили очертания лазурного цвета, словно пруд появился. Задержался на мгновение рассказчик взглянуть ещё разок в глаза собеседнику, и понял тогда друг Симера всё без слова единого, словно озарило его светом небесным. Обернулся тут воин птицей малой и исчез с глаз, окунувшись в лазурный пруд. Знал Елирей куда путь держит его недавний собеседник. Доставить Гошара спешил тот во миры далёкие.
Загрустил витязь с Рады-луны да подумал о деве-красавице, той, что помогла ему победить страх внутри себя. Но лишь представил её – она уж тут как тут. Да вот диво, теперече и рта не раскрывала, а уж знал он, что на уме у неё.
Попрощаться пришла красна девица. Пора уж ей туда, откуда пришла. Хоть и приглянулся ей отрок, но всё ж пора в дорогу. Лишь платочек золотой нитью вышитый обронила, да мелькнуло в мыслях у парня, мол, не грусти – свидимся вскоре.
Подобрал тряпицу Елирей да к сердцу прижал. Была люба ему дева. В месте, что забрёл, поляну приметил и знал уж дорогу во град белокаменный. Туда и поспешил.
140.
Дело спорилось у мастеров урских, ако было обещано старцем короткоостриженым, вернее, Аром, мудрецом арийским, что телом его заправлял.
Суша вновь покрыла места привычные. Государство арийское, Ирию, Аркону, столицу её, да все прочие места. А кое-где перестарались вещицы диковинные и земли новые уж травой зазеленели во время короткое.
Воевода Велий, правитель ирийский, уж свыкся с жизнью на новом месте – не желал покидать остров Арат, что стал теперь горою.
Ветра задули силой необычайною и кое-где изменилась погода. Всё ж те, кто возвернулся из стран дальних, из пучины моря да из миров Нави отличных, были рады усердству и стараниям мастеровых.
Рада-луна также, как и прочие места, воспряла былым великолепием и щедрости князя урского не было конца.
Возвернулся Алеан с супругою во хоромы новые. Было всё ладно на Буяне, но Села народом жёлтым вновь избрана была владычицей, и преклоняли колена пред ней все – стар и млад, почитая её мудрость и величие. Стало быть княжить деве во землях жёлтых вновь пора настала.
141.
Насторожась, Симер с воинами да Елирей лёгкой поступью направились ко пруду новоявленному. Было то дело необычное и диковинное, да всё ж любопытство одолевало всех.
Первым шагнул в даль неизведанную сам князь да за ним Елирей, после уж все воины, вновь обретшие волю свою – силён всё ж был кощей напраслину наводить на люд добрый.
Глазам витязей предстал камень, будто из хрусталя небывалых размеров. Был он всё ж живой и мыслями обратился ко князю лунному – «куда мол желает тот отправиться»?
Подивились все чуду и начал беседу мысленную Симер с предметом древним. Стал пытать, можно ли впредь дружбу водить с путём чудесным, что пролегал куда только мысль пожелает. Добром отвечал камень хрустальный и переливался, искрясь всеми цветами радуги.
Место, где находились князь да опричники, было само по себе необычным. По правую руку, заместо небес опушку видать лесную, что на Землюшке малой, а по левую руку – небо тёмное, полное звёзд мерцающих искрясь вдали, красотой своей радуя глаз.
По нраву пришлись новые друзья камню. Непохожими были они на его создателей, но всё ж добром и светом глаза и души их пропитаны были. Посему дал согласие древний дух, что в камне обитал, по любому зову откликаться да врата открывать в мир в небе тёмном али светлом, когда пожелают. Взамен просил не иметь в привычном злых деяний, с огнём и мечём в мыслях не входить во врата да дружбу пожелал лишь водить с князем лунным Симером да Елиреем. А прочим согласие дал пройти.