Гигант снова расхохотался.
– Может, в другие Легионы и не берут. Но в Повелители Ночи? С улиц Нострамо? Берут, да еще как, можешь мне поверить.
Почему-то именно смех – словно Куница спросил какую-то полную ерунду – убедил, что это не злая насмешка, не какой-то трюк невесть зачем. Ему в самом деле предлагают немыслимое – стать космодесантником, одним из воинов Его. Владыки Ночи. Того, кто принес порядок в Пять Городов Нострамо. Кто по-настоящему открыл планету для звезд.
Куница сглотнул. Поднял голову, встретившись взглядом с алыми линзами.
– Я пойду к вам, – сказал он. – Звезды, солнце, ночь, день – всюду пройду. Выживу. И вырежу сердце всем, кто против Империума.
Гигант кивнул, словно и не сомневался в ответе. А может, и впрямь не сомневался? Наверное, так. Да какой идиот променяет превращение в космодесантника на жизнь в банде?
Еще, конечно, на фабрику можно пойти. Но одна эта мысль пробирала холодом по коже. Может быть, потому десантник об этом даже не заговорил – увидел, что такая жизнь не для Куницы.
– Как тебя зовут? – прозвучал вопрос.
– Куница.
Повелитель Ночи покачал головой.
– Уличное имя брось на улице, кандидат. Как тебя зовут по-настоящему?
Куница снова сглотнул, перекатывая имя на языке. Он уже много лет не произносил его. Может, вообще бы забыл, если б не повторял каждый день перед сном.
– Фралес, – хрипло ответил он. – Фралес Асхар.
Космодесантник улыбнулся под шлемом – в этом мальчик был уверен.
– Меня зовут Зсо Сахаал, – сказал он. – Вскоре будешь звать меня командиром. Аве Доминус Нокс!
Фралес широко улыбнулся – словно стараясь повторить оскал десантного шлема. И твердо кивнул:
– Аве!
15.02.2015 – 16.02.2015
Тысяча Сынов. Культурный конфликт
Перерождение плоти почти погубило Легион Тысячи Сынов; когда Магнус нашел способ исцеления и спас своих космодесантников от неконтролируемых мутаций, их и в самом деле осталась тысяча. Многие ожидали, что Легиону понадобятся века на обретение прежней численности – в конце концов, Пятнадцатый всегда был армией псайкеров, а их попробуй столько набери…
К счастью, планета Просперо, где нашли Магнуса, именно большим количеством псайкеров и отличалась. Недостатка в кандидатах не было.
Легионы постарше следили за происходящим с долей настороженности. В большинстве случаев между терранцами и выходцами с планеты примарха возникал конфликт, насколько острый – зависело от Легиона.
Азек Ариман о конфликтах знал, ожидал подобного, и заранее подготовился. И потому, когда молодой и подающий большие надежды Хатор Маат прямо заявил: «Мы, проспериане, ближе к примарху!», Ариман парировал одним словом:
– Обоснуй.
Хатор Маат задумался всего на миг. В Легион псайкеров и ученых он попал не просто так.
– Видишь ли, брат, – объяснил он, – для примарха Просперо – родной мир, так же, как и для нас всех. Терранцы же для него – определенно чужие, выросшие где-то вдалеке.
– Подожди, – возразил Ариман. – Просперо – мир, где Магнус оказался и вырос. Но рожден-то он был на Терре, как и все терранцы! Тебе не кажется, что по рождению он скорее ближе к нам?
Хатор Маат озадачился. На помощь ему пришел Фозис Т’Кар, другой просперианин.
– Человека творит не только место рождения, но и воспитание, и культура, – заявил он. – Магнус на Терре только родился, однако он с младенчества впитал обычаи и атмосферу Просперо, следовал нашим путям. Согласись, в этом случае мы с ним связаны куда больше.
– Да, но Магнус поддерживал психическую связь с Императором все это время, – парировал Ариман. – А поскольку наш примарх всегда готов учиться, и он учил местных мудрецов еще до нашего прибытия – вы уверены, что вы не осваивали сотворенные Императором терранские практики?
– Давай разберемся, – воодушевился Хатор Маат. Ариман поддержал.
Подходящий амфитеатр нашелся быстро, доски и грифели – тем более. К спорщикам очень быстро присоединились еще пара десятков десантников с обеих планет, и дискуссия развернулась в полный рост.
Ариман и Фозис Т’Кар чертили контуры городов и артефактов, углубившись в сравнительный анализ культур Терры и Просперо, и обращаясь к товарищам за деталями. Хатор Маат и Менес Каллистон до хрипоты спорили о генетических деталях, и даже в запале отловили случившегося рядом обычного просперианина и убеждали его попробовать кровь каждого из десантников и уточнить различия вкуса. Тот поспешно сбежал, бормоча что-то о непостижимой мудрости. Карлсен и Белек Утизарр вычертили на досках десятки мозгов, сравнивая психические структуры и периодически соскальзывая в ментальный контакт с братьями, дабы проанализировать ощущения.