Когда капитан Талемей предложил имя для планеты, согласились все. В архивы ее занесли как Тридцать-Шестнадцать; мы же запомнили ее под названием, пришедшим на ум нашему командиру.
Миранда.
Никто даже не удивился, когда Талемей отправил послание иной флотилии и получил в ответ приказ ожидать. Все знали, что Миранда привлечет любого человека из Пятнадцатого Легиона – но первым о ней должен был узнать наш примарх.
Я был уверен: он это непременно оценит.
Магнус прибыл очень скоро, всего с одним кораблем. Талемей предоставил ему полный отчет, и несколько часов Алый Король изучал его. Затем затребовал проводников на планете.
Я горжусь тем, что мне выпала честь сопровождать примарха в этом странствии. Пусть наша роль и была невелика: мы посадили «Громовой ястреб» на том же месте, с которого начали собственное путешествие и указали, как легче всего войти в город. Далее же Магнус пошел один, велев нам оставаться позади.
Он провел в городе почти весь день. Я не знаю, что видел Алый Король среди хрустальных башен, и даже если бы он рассказал – я бы вряд ли понял. Примарх всегда видел дальше и глубже, чем мы, и даже магистры храмов не могли сравниться с ним в искусстве мгновенно проникать в суть вещей.
Мы видели его лишь издалека: исполинская фигура, багровый силуэт на фоне серебра и чистого воздуха. Магнус снял перчатку и иногда касался зданий обнаженной ладонью; каждый раз он надолго замирал, и мы могли лишь гадать – какие тайны открывает ему покинутый мир?
Потом он вернулся и приказал отправляться к иным городам.
Еще несколько дней Магнус исследовал Миранду – молча и тихо с уважением ученого и нежностью влюбленного. Потом мы вернулись на флагман экспедиции.
Талемей встретил нас в ангаре, готовясь выслушать распоряжения примарха. И Магнус не заставил себя долго ждать.
– Сотрите всю информацию из архивов, – приказал он. – Пометьте все планеты системы как «дельты».
Мы застыли.
Дельта. Мертвый мир, лишенный чего бы то ни было полезного, и даже отдаленно не подходящий для жизни человека.
– Почему, мой господин? – невольно вырвалось у Талемея и примарх чуть заметно кивнул с одобрением. Может, в другом Легионе это и считалось бы нарушением, но Магнус всегда поощрял любознательность в своих десантниках.
Алый Король оглядел всех нас, и в его единственном глазу читалась печаль.
– Если мы оставим все как есть, – негромко сказал он, – сюда придут. В первую очередь придут – ведь здесь не надо преодолевать сопротивление местных. Вы знаете, как мы строим. Что останется от обличья Миранды после заселения?
– Ничего, – задумчиво сказал сержант Рахас. – Но ведь это может быть творение ксеносов, милорд.
– Прежде всего, – ответил Магнус, – это творение разума. Миранда – дочь знаний; пусть она такой и остается.
Он обвел нас пристальным взглядом; примарх не собирался спорить.
А мы не собирались возражать.
Тридцатая экспедиция покинула систему через десять дней; за это время мы зарисовали, запечатлели и описали все, что смогли. Ни один летописец не ступил на Миранду – им было сказано, что там нет ничего достойного внимания. Кажется, они поверили, да и корабль с летописцами был в хвосте флотилии и никто не мог увидеть планету своими глазами.
Архивы были изменены. Все, что собрали мы с братьями, отправилось в защищенные хранилища и я знал, что новое знание в итоге окажется в библиотеках Тизки. Без координат, конечно.
Почему-то, покидая систему, где не было сделано ни единого выстрела, мы чувствовали себя удивительно приятно. Но стоило ли удивляться?
Дело Легионов – завоевывать, открывать заново и приобщать к Империуму. Как и все десантники, мы делали все перечисленное, и не один десяток раз.
Но едва ли не впервые мы сумели нечто сохранить.
Я всегда думал, что это не менее важный долг. Я знаю, что примарх считает так же.
Пусть Миранда останется свидетельством того. Пусть неизвестная покинутая планета хранит свои шпили из серебра и хрусталя – в память о том, как Тысяча Сынов сохраняла древние знания в Галактике.
Империум это непременно оценит.
31.03.2013 – 01.04.2013
Тысяча Сынов. Топор в море крови
– Вообрази, что ты смотришь на землю сверху, – объяснял Семерхет. – Что ты паришь, словно птица, отпустив свой дух на волю и позволяя ему вознестись над материальным миром…
– Я не птица, – сказал Крадар. – Я космодесантник. И если я отпущу свой дух, то умру.