— Слушай, Кэп, я пришел поговорить с глазу на глаз. Пока мы еще можем до чего-то договориться. По-человечески. Не хочешь — не слушай, но тогда мне придется принять меры, чтобы тебя кое в чем ограничить.
— Ты же знаешь, что мне до ограничений нет никакого дела.
— В этом твоя проблема, Стив, — Тони подходит вплотную, дышит парами дорогого алкоголя, срывается на непривычное обращение. — Ты вроде как национальный герой, и никто, мать твою, не видит, как ты постоянно ходишь по краю. Ищешь этот чертов край, потому что как безумный хочешь его переступить. Я разве не прав?
— Прав. Мне бы раньше и в голову не пришло, что ты меня так хорошо знаешь.
— Я же гений, помнишь? — Тони отнимает у Стива бутылку, делает глоток. Начинает говорить, и в его интонациях появляется что-то злое, отчаянное. Ноты, от которых раньше он был свободен. — Не смей искать Барнса. Полезешь — и я тут же всем дам знать, какой ты на самом деле. Что у тебя в голове.
— Мне жаль, — Стив выдерживает его взгляд, хотя впервые это дается ему очень нелегко. — Хотелось бы мне освободить тебя от всего этого.
— Мне твоя жалость не сдалась, — прерывает его Тони и делает еще один размашистый глоток. Смотрит Стиву в глаза. Боится не смотреть. Он ведь сюда за этим и прилетел — убедиться в том, что нашел с собой нужный компромисс. Что во всем прав. — Мы с тобой две стороны одной монеты, два воплощения Американской Мечты. Великой, между прочим. Я сказочно богат и вовремя успел встать на путь созидания. И ты — парень из трущоб, всего сам добился, герой. И вот эта мечта сейчас просто трещит по швам. Мы можем разнести ее в пух и прах.
— Только нужно ли?
— Ты неадекватен в вопросе поиска Барнса. И у тебя есть практически неограниченные ресурсы. Опасное сочетание. Мне придется тебя ограничить.
Стив забирает у Тони бутылку. Ему холодно. Смешно сказать, но он почему-то мерзнет, стоя на чертовой крыше.
— Напарника бы тебе, Стив. Такого, чтобы о тебе заботился и иногда направлял.
— И ограничивал? И контролировал?
— И это тоже.
— А сам что же?
Тони вздыхает. Отводит взгляд, не может больше искать правду в глазах Стива. И в бутылке, и в занимающемся рассвете. Ее нет нигде.
— Я хотел бы. Да только сейчас нам друг с другом будет сложновато.
— А когда-то было легко?
Тони хмыкает, уходит от ответа.
— Слушай, заканчивай уже свои мытарства. Что ты тут забыл? Живи в Башне. Там хотя бы есть все виды развлечений, какие можно придумать для бессонных ночей.
========== V. ==========
Стив знает, что на фоне всего прочего у него есть действительно сильная черта: он умеет собирать команду. Быстро и четко. Практически из кого угодно. Под любую задачу.
И еще он умеет успешно выпадать из команды, идти наперекор всем, раздражать и вызывать всеобщее неодобрение.
Никто даже не может сформулировать, в чем дело. Чувствуют на подсознательном уровне, видят тонкую нить напряжения между ним и Тони, ощущают неприятную недосказанность.
***
— Это не дело, — произносит Сэм, когда они встречаются на очередной кухне Башни и пытаются говорить, не беспокоясь о том, что прослушивать их может каждый второй фикус. — Сколько я искал, сколько было затрачено усилий. Иногда человек просто не особо хочет, чтобы его нашли.
И даже просит, чтобы его не искали.
Стив рассказал бы Сэму все о письмах. Рассказал бы в любом случае. Кроме одного-единственного. Просьба Баки. Или человека, который представляется Баки. Он не может ее не исполнить, сжимает зубы, досадливо качает головой.
— Ты знаешь, я полностью на твоей стороне, и сделаю все, что от меня понадобится. Но, Стив, тебе самому ведь паршиво от всего этого. Не превращай идею в манию, ты же не такой. Иногда нужно суметь просто отпустить ситуацию.
***
— Ты что-то скрываешь, — говорит Наташа, когда они оказываются наедине во время очередной вылазки. На этот разговор у них есть сорок семь секунд. — Я могла бы узнать сама, но верю, что ты помнишь про командный дух и сам расколешься. Так же будет честно?
Стив улыбается и молчит. Она очень это не любит.
— Я надеюсь, это не из-за твоей пассии. А то она заслужила нормальную оплеуху. И серьезный разговор с ней бы тоже не помешал. Хотя я все еще не могу провести логическую связь между ней и Тони. Ты же понимаешь, что зря молчишь, Стив?
— Нам нужно работать, — тихо отвечает он и видит, как в ее глазах на мгновение загорается искра негодования. Он редко умудряется довести Наташу.
***
— Только не смей проворачивать никакие сомнительные делишки под дурака, Кэп, — говорит Тони, когда они встречаются в лобби Башни и решают, что все-таки могут позволить себе подобие разговора. — Мы все обсудили. У тебя нет прав никого искать и покрывать.
— Ты уже подобрал мне напарника? А то неудобно же вечно контролировать все самостоятельно.
— Я работаю над этим. Кастинг — сложная штука. Ты ведь в курсе, что это такое?
— Очень надеюсь, что этим занимается Пеппер.
***
— Делай, что считаешь нужным, — однажды говорит ему Тор, и от неожиданности Стив отправляет Наташе недописанную смс. «Встретимся в». — Не знаю, какова причина твоей мрачности в последнее время. Но если чувствуешь, что должен что-то сделать — просто иди и делай, никого не слушай.
— Тони бы сейчас сказал, что ты культивируешь во мне худшие черты, — смеется Стив. Вот только Тор предельно серьезен.
— Тебя что-то гнетет, и ты должен с этим разобраться. Или не сможешь двигаться дальше.
Стив пожимает плечами. Иногда нужно, чтобы кто-то произнес проверенные истины вслух. Иначе они как-то забываются. Интересно, по меркам Тора, он уже вышел из подросткового возраста? Или еще даже не близок?
— Только проблема в том, что я застрял. Так застрял, что понятия не имею, как выбираться.
***
Стиву начинает казаться, что недовольство окружающих — как стена вокруг него. Прочная, высокая, и проломиться через нее — очень непростая задача. Не хватит ни ловкости, ни упорства, ни нечеловеческой физической силы.
А потом приходит письмо.
Возможно, оно уже давно болтается в ящике, в последнее время он редко проверяет.
Стив поднимается в квартиру, прямо на пороге разрывает конверт и разворачивает лист. В буквах нет былой остроты, они не вгрызаются в бумагу злыми закорючками, в них появилась какая-то плавность, округлость. Спокойствие.
Приходится сделать глубокий вдох, сесть на диван и только после этого снова развернуть письмо. Руки слегка дрожат. Совсем чуть-чуть.
Стив, привет!
Стив усмехается.
— А почему теперь так фамильярно? Как же «Роджерс» и «я это вообще не тебе пишу, так что можешь и не читать»?
Ты, наверное, сейчас думаешь, как же я тебя достал. И если кто-то вообще в курсе всей этой писанины, наверняка, уже давно советует тебе завязывать с чтением.
— У меня есть три голоса против тебя и один за. От Тора, как ни странно.
Помнишь, в первом письме я просил тебя от него избавиться? Если ты этого до сих пор почему-то не сделал, пожалуйста, сделай немедленно! Сожги, отправь в шредер, расщепи кислотой, уничтожь в реакторе Железного Человека. Их все. Это все не то. Я хотел сказать совершенно другое, но никак не получалось.
Знаешь, иногда какие-то совершенно незначительные вещи помогают очень сильно поменять точку зрения.
Как ты думаешь, по какому принципу люди вообще выбирают тех, к кому обращаются за помощью? Вот ты бы обратился ко мне?
— Пожалуй.
Если бы мы не были знакомы. И просто встретились на улице.
Я сегодня сделал ужасную глупость. Понятия не имею, зачем. У тебя бывает так: делаешь какую-то чушь и даже понимаешь, что это чушь, но остановиться все равно не можешь? Бывает, конечно.
Я просто шел по улице, и тут ко мне подходит девушка. Знаешь, Стив, какие люди вообще могут подойти ко мне с очень важным делом? Долбанутые совершенно.