- Я раздобыл график движения поездов метро - к этому мы ещё вернемся, - сказал он. - Приняв во внимание ваше суждение о расстоянии до Эйфелевой башни и сделав к нему определенную поправку, я наметил круг радиусом полтора километра, а не километр, как мы считали раньше. Интерес для нас представляют те отрезки линий метро, которые находятся внутри круга, но не ближе, скажем, восьмисот метров к Эйфелевой башне. Итак, я вычерчиваю второй круг внутри первого - и вот это пространство между ними надлежит обследовать.
Он разгладил карту рукой и продолжал:
- Шум проходящих поездов доходил до вас с расстояния двадцати пяти ну, допустим, тридцати метров, так что нас может интересовать только шестидесятиметровая полоса вдоль линий метро в пространстве между этими двумя кругами.
- Каких именно линий? - задал вопрос Баум.
- В управлении метро помогли установить эти линии. Мы исключили из списка линию шесть - "Этуаль - Насьон"; на данном участке в это время дня поезда ходят редко. И та линия, где на этом отрезке поезда выныривают на поверхность, нам тоже не подходит. Стало быть, остались линии восемь, девять и десять: "Севр - Монтре", "Балар - Кретей" и "Отей - вокзал Аустерлиц". Я заштриховал на карте шестидесятиметровую полосу вдоль этих линий. Вы, вероятно, знаете, месье, что в Париже линии метро проложены параллельно крупным наземным магистралям. Таким образом, мы наметили несколько мест в седьмом, восьмом, девятом, пятнадцатом и шестнадцатом округах - общей площадью четыре с половиной километра. Не так уж много.
Я внимательно посмотрел на карту - заштрихованные участки находились главным образом на Левом берегу. Даже урезанное до такого состояния пространство выглядело обескураживающе: сколько же времени уйдет на поиски проклятого дома!
Однако Жан ещё не закончил:
- Я выделил те улицы, которые ведут к Эйфелевой башне. Они отмечены красным. На этих четырех километрах их сорок девять. Вы слышали шум проезжающих машин в восемь утра - стало быть, те улицы, по которым нет сквозного движения, исключаем.
- Один из моих сотрудников начал обход этих улиц рано утром. Пешком это единственная возможность. Жан сейчас составит ему компанию.
- За сегодняшний и завтрашний день все обойдем, - пообещал Жан, складывая карту.
- Действуй! - подбодрил его Баум. Когда за Жаном закрылась дверь, Баум повернулся ко мне:
- Ну, как там в Кельне?
Когда я говорил ему, что собираюсь в Германию, то Кельн не упоминал.
- Это вам майор доложил, что я был в Кельне?
Баум взглянул на меня с изумлением, но тут же рассмеялся:
- Он и правда похож на военного. Только вовсе он не майор.
- Зачем вы за мной следите, да ещё в открытую?
- Просто приглядываю за вами. Вам ведь угрожает опасность, а сами вы не склонны беречься. Ну и мне интересно стало, что это вас потянуло в Кельн, когда у нас с вами и в Париже дел полно. Чей это, к примеру, адрес Леопольдштрассе, 34?
- Одного субъекта по имени Мюллер.
- Мюллеров в Германии пруд пруди.
- Иоханнес Мюллер, из Лионского департамента СД, служил при Барбье.
- Я думал, он умер давно...
- А он жив себе. Я его повидал, и теперь у меня есть одна микропленка, которую я бы охотно посмотрел вместе с вами.
- Тогда едем в Archves Nationales - Национальный архив, - поспешно сказал Баум, - Моя машина внизу. По пути расскажете, кто такой Р. Брансон...
Пока мы по мосту Понт-неф пересекали Сену, я успел рассказать ему о Брансоне, изменив все факты, кроме адреса "Родез, до востребования", поскольку Бауму все равно он был известен от биржевого маклера.
- Имя "Брансон" я узнал от Пабджоя, - сказал я, - и он же назвал мне биржевого маклера - Робертон. Понятия не имею, откуда ему известны эти люди. Я даже не предполагал, что они связаны с делом Маршана. С Пабджоем вечные проблемы, - пожаловался я, - Скрытен до абсурда. На уровне психоза.
Баум внимательно следил за уличным движением и заговорил только, когда мы добрались до места:
- Надеюсь, между нами установилось взаимное доверие, - казалось, он целиком занят выбором места для парковки.
- Разумеется, - бодро подтвердил я.
В архиве он заказал микрофильм лекций по Римскому праву. Заодно нам дали проектор. Я достал из кармана три отрезка пленки и первый из них, помеченный как J-1, заправил в проектор. На экране появилось изображение плотно исписанной страницы. Баум навел изображение на фокус, и слова стали различимы. Сверху стояло: "Служба безопасности Абвера, Лион".
"Я, Андре Маршан, настоящим подтверждаю факт моего сотрудничества со службами Третьего Рейха в установлении законности и порядка на оккупированной территории Франции и в выявлении и предании суду засланных из Лондона агентов-голлистов и членов прочих нелегальных террористических организаций.
Подписано без всякого принуждения по собственной воле 19 января 1943 года в 16. 00 в помещении Абвера,
Андре Маршан".
- Почерк Маршана - похоже, это не подделка, - возбужденно сказал Баум, - Посмотрим дальше.
Второй просмотренный нами отрезок пленки явил собой точную копию предыдущего, но фамилия была другая - Бракони Рауль. Третий оказался памяткой, выпущенной штаб-квартирой Парижского гестапо - это был секретный в свое время документ, призывавший французских военных и союзников организовывать отряды сопротивления на местах. Под документом стояла дата 2 июля 1944 г. и назывался источник: "Летучая мышь".
- Подпольная кличка Маршана, - объяснил я, - Ее придумали вместе Мюллер и Барбье. Если верить Маршану, сам генерал Оберг знал Маршана под этим именем. Маршан был не просто тайным информатором - он поставлял информацию Кальтенбруннеру, который на её основании составлял отчеты для фюрера.
Пока мы не вышли из архива, Баум молчал.
- Значит, Маршан был агентом гестапо, - сказал он наконец, - Наше досье, даже если бы все страницы были целы, гроша ломаного не стоит по сравнению с тем, что мы сейчас видели. Подделка исключена: множество косвенных улик говорят о том же самом. Однако, друг мой, не доказано, что Маршан оставался агентом иностранных разведок и после войны. Мы-то с вами, конечно, в этом уверены, но кому интересно наше мнение? Документы, которые вы добыли, конечно, представляют интерес, однако принадлежат истории. Если бы мы отыскали людей, которые столь настойчиво преследуют вас, то они бы дали нам ключ к загадке.