И если эта «чернь» приходит к власти, то пусть тогда страны такой не будет вообще в природе.
Критик Лев Пирогов, читая дневники Андрея Тарковского, однажды обратил внимание на рассуждения режиссёра о том, что жить в Союзе стало совсем невыносимо и вот поэтому пришлось уехать.
Почему, задался резонным вопросом Пирогов, представить в такой ситуации Василия Шукшина просто невозможно?
Они ж в одной стране жили. И оба были великими режиссёрами. И обоих мучили чиновники от культуры.
Но чтоб Шукшин уехал?
Все помнят девяностые годы — безусловно, ставшие апофеозом либерализма в России.
Можем ли мы себе представить, что любой представитель т. н. патриотической интеллигенции взял бы да и уехал из России тогда? — потому что жить в такой стране ему — по не менее понятным причинам, чем в случае с Тарковским! — было совсем невыносимо?
Ситуация как раз обратная: Виталий Коротич, редактор флагмана либерально-буржуазной революции — журнала «Огонёк», — в 1991 году, от греха подальше, перебирается в США (нет бы полюбоваться на торжество либеральных идей в России!), а Александр Проханов в 1993 году, насмотревшись, как его товарищей в Белом доме расстреливают из пушек, бежит в компании критика Владимира Бондаренко в рязанскую деревню к писателю Владимиру Личутину.
Нашёл куда бежать! Нет бы в Шанхай поехал.
Евгений Евтушенко, опять же после октября 1993 года, отбывает всё в те же США, а Эдуард Лимонов — имевший тогда французское гражданство — прячется в Твери у знакомых своих знакомых. А как же Париж?
Вы скажете, что это случайные примеры, а я скажу, что концептуальные.
Потому что, если к власти придёт Михаил Прохоров, ни один ещё живой «деревенщик» и шагу не ступит из России. А если президентское кресло в результате некоего чуда займёт какой-нибудь бровастый, щекастый коммунист (я уж не говорю про Лимонова!) — даже не стоит начинать перечисление тех, кто отсюда немедленно переберётся куда подальше, шёпотом повторяя: «К чёрту такую Родину!».
Очень многие, да.
Свобода больше Родины — вот главный, но не произносимый вслух жизненный постулат либеральной интеллигенции.
Вместе с тем сказать, что либералы не любят Россию, было бы и глупо, и подло. Они её любят, но выборочно. Новгородскую республику, Александра Освободителя, Февральскую революцию любят. Матушку Екатерину иногда, но реже, реже. Выбор, в общем, не густой, но всё больше, чем ничего.
В этом, кстати, отличие российского либерала от украинского или прибалтийского: те за любую строчку в своей истории глотку перегрызут — кроме всех строчек, связанных с Россией. Беда в том, что там не связанных с Россией строк — раз, два и обчёлся, поэтому их приходится додумывать.
И наш либерал, в России неустанно разглагольствующий на тему местного фашизма и ожидаемых погромов, по какой-то малообъяснимой причине, будучи в гостях у прибалтийских или украинских соседей с их улицами и площадями, названными в честь натуральных профашистских людоедов, этих вопросов не касается категорически.
Объясняется всё опять же просто: «национальные герои» воевали против советской власти, это важно, это ценится.
Интеллигент либерального образца с огромным нежеланием выступает в качестве адвоката России — а вот в качестве обвинителя по любому вопросу готов выступать сплошь и рядом.
Сложная ситуация и с православием. Сказать, что либералы воюют с православной верой — значит некрасиво солгать. Однако порой создаётся ощущение, что либералы явственно предпочитают мёртвых православных священников — живым. Например, пойти к Соловецкому камню и принародно опечалиться о гибели священства в советских лагерях — это да, это обязательная программа. Но заставьте либерала принародно сказать добрые слова о деятельности РПЦ в наши дни — он с лица сойдёт.
Между тем это одна и та же церковь, и я не думаю, что те убитые комиссарами священники как-то принципиально отличались от ныне действующих, относиться к которым как минимум скептически стало нынче в либеральной среде правилом хорошего тона.
В целом же бытийная философия либеральной интеллигенции кроется в неустанных мантрах об эволюции (им очень нравится это слово), она же — социал-дарвинизм (это слово им не очень нравится, хотя разницы никакой).
Под эволюцией они понимают исключительно торжество либеральных ценностей, а всё, входящее с этими ценностями в противоречие, числят по разряду «мракобесия». Любая дорога, помимо либеральной, — «тупиковая ветка истории», утверждают либералы, причём с таким апломбом, словно уже прожили историю человечества на тысячу лет вперёд и вернулись к нам в день сегодняшний нас просветить.