– Он женат?
– Да, женат, но детей нет. Жена его, кажется, неудачно сделала аборт. Нет, здесь не то, что ты думаешь: я не верю, что тот приставал к его жене.
– Обрати внимание, тут все какие-то бездетные. – И одно мне не ясно, по крайней мере сейчас. Убийца стрелял, но не убежал сразу. Наш Стефчо вставал, одевался, с женой препирался, прошел двор, улицу. И когда посмотрел через ограду, увидел убийцу. Очень странный убийца. Любой другой на его месте тут же смылся бы. Ведь яснее ясного, что Проснутся люди, посмотрят в окно. Узнают его, как, может быть, и узнали.
– Он мог войти к убитому и взять что-то. Может, именно из-за этого и совершил убийство.
– Да, разумеется, такое объяснение лежит на поверхности. И вое же есть в нем что-то неубедительное… невероятное. Если бы ему так уж необходимо было рисковать, то наверняка он придумал бы более умный ход… И все-таки лучше нам пойти посмотреть самим.
Наско и Стефан ждали их внизу у машины. Все они уселись в нее, поехали. Через два поворота Наско остановил их:
– Вот дом Янко… Двухэтажный, на углу.
Димов посмотрел через стекло – дом был совершенно темным, никаких признаков жизни.
– Наско и Пырван пусть останутся, – распорядился Димов, – и внимательно охраняют дом, пока мы не придем.
Только они собрались двинуться дальше, как на темном шоссе блеснули фары, и вскоре показался фургон доктора Станкова. Они дали знак его шоферу ехать за ними и вскоре были на месте. Доктор Станков с трудом вылез из машины; и без того массивный, он в своем толстом свитере стал совсем похож на медведя.
– Я даже не успел сварить себе кофе, – пожаловался он. – А мы, толстяки, по ночам очень сонливые.
Начался осмотр. Расстояние между оградой и домом было совсем небольшим – около четырех метров. По всей вероятности, стреляли не с улицы, поскольку там не нашли гильз. Дом был одноэтажный, низкий, давно не крашенный, какой-то заброшенный.
Недалеко от входной двери росла старая развесистая айва. Именно там и нашли четыре гильзы. Посмотрели через разбитое стекло. Пол был почти вровень с землей, довольно грязный, покрыт побелевшей дорожкой. На полу ничком лежал Кушев в луже крови. Пуля угодила чуть выше левого глаза, раздробила череп. Видны были еще две раны – одна в горле, другая в области сердца.
– Все три смертельные, – пробормотал доктор Станков с отвращением. – Смерть наступила моментально.
Они прошли внутрь дома. Узкий, нечистый коридорчик разделял его на две половины.
С правой стороны были кухня и хорошо обставленная комната, которая, наверное, служила гостиной. С левой стороны – чуланчик и комната, в которой произошло убийство. Меблировка в ней была скудная: только кровать и какой-то старый деревенский сундук, окованный цветной жестью. Доктор Станков склонился над трупом.
– Только три раны, – равнодушно сказал он. – Четвертая пуля ударила в стену, вы видели куда. Все три пули шли откуда-то снизу. Очевидно, убийца присел на корточки за айвой и разом выпустил все четыре пули. Он целился в сердце, а пока Кушев падал, пули попали в горло и в голову.
Они внимательно обыскали труп. Оказалось, что в карманах полно бумаг и документов, которые там едва умещались. В заднем кармане брюк нашли старый, истертый бумажник, набитый деньгами. Пересчитали деньги – двести шестнадцать левов без мелочи. Сундук был заперт, и ни один из ключей, найденных в карманах убитого, не подходил к нему.
Димов и Паргов озадаченно переглянулись.
– Вот тебе еще одна загадка, – сказал Димов. – Где задержался убийца? Явно он не дошел до трупа, иначе взял бы, по крайней мере, деньги или что-нибудь другое, хотя бы для того, чтобы замаскировать истинную цель убийства, если это не был грабеж.
– К тому же быстрее было бы влезть в окно, – добавил Паргов. – И из элементарной предосторожности погасить лампу. Как знать, может, он взял что-то в других комнатах…
Димов задумчиво осматривал комнату. Потом оставил Паргова провести тщательный обыск, а сам вместе с Наско и двумя сотрудниками быстро направился к дому Янко Нестерова. Улица была все такой же тихой и темной, в доме механика ни лучика света. Они разработали подробный план, как проникнуть в дом, поставили засаду. В дом должны были войти Димов и Наско.
– Вероятность сопротивления невелика, – сказал Димов. – Он или сбежал, или уже подготовил какую-нибудь ложь. Не думаю, что он будет здесь сопротивляться, но как знать. Может, он думает, что в темноте его не узнали.
Они вошли в небольшой двор с грядками цветов возле дома. Бетонная лестница без перил вела на второй этаж. Димов поднялся первым, Наско за ним. У двери была маленькая площадка, справа на дверной раме белела старомодная фарфоровая чашечка звонка. Димов слегка нажал на кнопку, потом еще раз, уже сильней, и стал ждать.
Вскоре окно над лестницей засветилось, послышался легкий скрежет ставен. Они отошли в сторону. Теперь хорошо было видно все окно, в котором показалась мужская фигура.
– Кто? – спросил мужчина.
В голосе его Димову почудилась затаенная тревога.
– Милиция! – сказал Димов. На минуту стало тихо.
– Милиция? – переспросил мужчина. – Сейчас иду… Послышался скрип двери, шаги босых ног в прихожей. Потом на пороге появился мужчина в майке и черных трусах.
Он был худощав и жилист, на лице выступали скулы. Левую бровь рассекал широкий шрам, видимо, от старой раны.
– Вам нужно одеться, – спокойно сказал Димов. – Пойдете с нами в сельсовет.
Димов поймал на себе испытующий взгляд механика.
– Хорошо, – сказал он, но голос его звучал еще глуше. Он повернулся и направился в прихожую.
– Подождите! – остановил его Димов. – Наско, иди с ним.
– Товарищ начальник, вы испугаете жену! – сказал мужчина, и в голосе впервые появилась умоляющая нотка.
– Ничего страшного…
– Хочу вас спросить, мне с собой что-нибудь брать?
– Что именно?
– Ну, в дорогу… Еду, одежду.
– Нет, не нужно! – резко ответил Димов. – Только оденьтесь.
– Да, да, хорошо, – явно успокоившись, сказал механик.
Наско вошел вместе с Нестеровым. Не в первый раз видел он эту уютную спальню с новой городской мебелью и фарфоровыми украшениями на стенах. На широкой кровати, укрывшись почти с головой, лежала жена Янко и испуганно смотрела на них.
– Не бойся, ничего страшного, – успокоил ее Янко. Он начал одеваться. Движения его были быстрыми и уверенными.
– Зачем тебя вызывают?
– Откуда я знаю? – пожал плечами Янко. – Ты вот его спроси.
– Наско, скажи! – умоляюще попросила женщина.
– Да ничего страшного, – пробормотал Наско. – Расспросят его об одном деле.
– Знаешь, браток, в культурных странах не будят людей по ночам, – сказал Янко. – Всему свое время…
– Скажем – поймешь, что нам нужно! – уклончиво ответил Наско.
Немного погодя они вышли из дома – каблуки застучали по ступенькам. Димов заметил, как из-за тонкой занавески за ними следила женщина. На улице к ним присоединилось несколько человек, оставшихся в засаде.
– Ого, красная гвардия! – с иронией заметил Янко. – Уж не началось ли снова раскулачивание?
Ему никто не ответил. Вскоре подошли к сельсовету и поднялись по деревянной лестнице. В дежурной комнате горел свет, но она пустовала.
– Останется только Наско, – сказал Димов, – другим ждать у входа… Предупреждаю, – обратился он к Нестерову, – что любое ложное показание обернется против вас. А теперь расскажите, что вы делали этим вечером?
Лицо Нестерова оставалось безучастным.
– С какого часа?
– Ну, скажем, с шести.
– Я был в мастерской, – медленно начал Несторов. – Заряжал аккумулятор. К семи поднялся наверх, ждал гостей. Мы собираемся раза два в неделю, играем в белот.
– Всегда вчетвером?
– Можно сказать, всегда. Во всяком случае, никого из посторонних не принимаем.