— Вообще-то, Вазген, если ты помнишь, бабу нужно было кончить сразу, на месте! Мы так договаривались! Теперь у нас лишний свидетель… Но и это, хрен бы с ним! Но этот дебил с автоматом в руках… Тебе просто нужно было забрать у него автомат! Тебя бы он послушал!
— Ты ещё мало знаешь Гено. Он бы скорее выстрелил в меня, чем отдал свою игрушку! Тем более, если он уже глотнул пару «колёс».
— Ладно, проехали! — сказал Салех, отворачиваясь от Вазгена. — Если он не придёт через час, пойдём за ним. И я сам отберу у него автомат. Не встревай только…
— Только без крови, Салех!
— Ты о Бестужевке? — Салех резко повернулся к Вазгену. — Так я могу тебе напомнить, с чего всё началось! Мы зашли на ферму и потребовали всего только жратвы. Но Гено же не может без того, чтобы не показать свою крутизну. Эти люди и так бы отдали нам всё, что имели, но Гено нужно было приставить нож к горлу хозяйки. И тогда хозяин дал ему в рожу. И твой Гено тут же начал пырять ножиком женщину. И только тогда началось…
— Да, помню я всё! — Вазген досадливо поморщился. Эти воспоминания были неприятны ему. — Я просто не хочу, чтобы кровь пролилась между нами.
— А я тебе говорю, что Гено опасен! В первую очередь, для нас! Он непредсказуем!
«Как и ты, как и Рустам» — подумал Вазген, но промолчал. Потому что прекрасно понимал своё положение среди этих отморозков. Пока они чувствуют, что он умнее, они надеются, что он их куда-нибудь выведет из медленно, но уверенно затягивающейся петли. Но как только он сделает это, они разорвут его на куски…
— Заберёшь у него автомат! Но пистолет он не отдаст без стрельбы… Это уж точно!
— Заберу и пистолет! Куда он на хрен денется!
Гено уложил девушку на траву и лёг рядом, закинув автомат за спину. В голове у него был туман: он явно переборщил с дозой.
Он начал гладить её тело через халат. Девушка дёрнулась, как будто её ударило током.
— Не бойся меня, — горячо зашептал Гено. — Я не сделаю тебе больно. Всю жизнь я мечтал о такой девушке, как ты. Ты красивая. Я буду любить тебя нежно-нежно. Я дам тебе время, чтобы ты полюбила меня, и не буду торопить. Как тебя зовут?
Девушка молчала. Ей было жутко в этом ночном лесу рядом с чудовищем, принявшим каким-то образом человеческое обличье. Она боялась его до коликов в животе. Это был просто животный, необузданный страх…
— Как тебя зовут, сука?! — мгновенно взорвался Гено. — Пойми, тварь, ты теперь моя! И ты пойдёшь со мной, хочешь ты этого или нет! И я никому тебя не отдам!
— Отпустите меня, п-пожалуйста, — давясь слезами, попросила девушка.
— О-о, так ты, оказывается, умеешь разговаривать?! — Гено резко поднялся и сел на колени. — Ты пойдёшь сама или мне снова тащить тебя?
Он резко дёрнул за пояс, сорвав кожу на её запястьях, и она вынуждена была подняться.
— Вы же человек, отпустите меня, ну, пожалуйста! — взмолилась девушка, но он так дёрнул пояс, что она упала. Резкая боль рванула запястья.
— Вставай! С-сука!
Она с трудом поднялась и, шатаясь и спотыкаясь, побрела за ним.
Глава 5
Массивная дубовая дверь мягко открылась на хорошо смазанных петлях и на пороге дворца, иначе Сербин не мог назвать это строение, появился высокий подтянутый мужчина, лет семидесяти на вид. Он легко спустился по высоким ступенькам и, обнявшись с участковым, повернулся к Сербину.
— А вы, надо полагать, и есть наш постоялец, о котором звонил Геннадий Андреевич?
— Так точно! — ответил Сербин. — Это я и есть.
Рукопожатие смотрителя оказалось сухим и крепким.
— Что ж, милости просим! Комната для вас приготовлена. Давайте свои вещи, я помогу занести. А-а, да! Зовут меня Виталий Иванович. Мою супругу — Дарья.
— Ну, а я Егор! Сербин. А о вещах не стоит беспокоиться, — ответил Сербин. — У меня их мало. Я сам управлюсь.
— Ну, тогда прошу! — Виталий Иванович сделал широкий жест рукой, приглашая в дом.
Сербин открыл багажник и набросил на плечо ремень сумки. Ноутбук и принтер в чехлах взял в руки.
— Я готов! — сказал он. — Ведите в свои пенаты.
Виталий Иванович пошёл впереди, показывая дорогу, и Сербин захромал вслед за ним — нога от долгого сидения в машине отекла и под протезом побаливала.
Вошли в просторную, светлую комнату, заставленную мебелью, стилизованной под старину: широкая деревянная кровать из тёмного дуба, такой же стол и стулья и огромное кресло-качалка у камина, на которое была брошена вышитая подушка из гобеленовой ткани. Большое зеркало в узорной дубовой же раме висело на стене.