— Вы хотели сказать «калека», Настя? — мягко спросил Егор. — Не смущайтесь, ведь оно так и есть. И от этого никуда не денешься.
— Извините, Егор, — Настя с трудом сдерживала слёзы. — Пожалуйста! Я верю в вас! Я знаю, что вы найдёте выход! Спасёте нас всех!
Сербин промолчал, потому что не в его нынешнем положении можно было бы давать какие-либо обещания… Тем более, столь серьёзные…
— Егор, утром они хотят провести какой-то военный совет, — сказала Дарья. — И Вазген настаивает, чтобы вы непременно присутствовали на нём. Я боюсь, что они убьют вас! Егор, они ведь могут взбеситься в любой момент, и набросятся на вас… Что им передать?
— А разве у меня есть варианты? Если я не явлюсь, меня притащат силой! Конечно, я приду!
— Но как же?… Там ведь ступеньки?!
— Ничего, Дарья! Я научился спускаться по лестнице боком, удерживаясь двумя руками за перила и прыгая со ступеньки на ступеньку. Я приду! А вы можете идти, вам тоже надо отдохнуть!
— Что ж, спокойной вам ночи! — сказала Дарья, покидая комнату.
Сербин посмотрел в сторону Насти…
— Нет! Я никуда не пойду! — твёрдо сказала Настя. — Вазген сказал, чтобы я постоянно находилась при вас и ухаживала за вами. И в этом вопросе я поддерживаю его! Я остаюсь!
— Не буду скрывать, Настя, — Сербин попытался улыбнуться, но его разбитые губы выдали лишь жалкую гримасу боли. И хорошо, что Настя не видела эту попытку в темноте. — Мне это по душе…
Настя легла рядом с ним, доверчиво положив голову на его плечо, и скоро Сербин услышал её ровное дыхание…
Сербин лежал и думал о завтрашнем дне, который, возможно, станет для него последним. Мысль о сопротивлении казалась абсурдной. Безногий калека, старик со старухой, мечтающие прожить лишний день, и перепуганная девушка, знающая, насколько она лакомый кусочек для бандитов, которые только и ждут момента, чтобы овладеть ею… С другой стороны — трое до зубов вооружённых отморозков, пьянеющих от вида крови и готовых проливать её, ни в грош не ставя человеческую жизнь… Силы слишком уж неравные…
Но разве таким должен быть его конец? Подобная смерть не несла в себе печати неизбежности. Он не может, не должен умереть именно сейчас. Но как быть с остальными? У Анастасии целая жизнь впереди: любовь, семья, дети… Да и старики, познавшие любовь на закате дней, не заслуживали жестокой смерти от рук подонков… Нет, никак нельзя допустить, чтобы эти сволочи отняли их жизни! И он принял решение: он будет сражаться до последнего, пока чей-то палец не нажмёт на спуск, и бездушный кусочек стали, заключённой в томпаковую оболочку, не отправит его в вечность.
Конечно, шанс на спасение был ничтожно мал, но Сербин не мог допустить победы бандитов…
Так бывало всегда: обдумав всё и приняв решение, он спокойно уснул…
Глава 5
Сербин по старой привычке проснулся в 6-00 и понял, что его организм начал восстанавливаться.
За окном весело перекликались птицы, и солнце, всходившее откуда-то сбоку, уже запустило в комнату несколько косых лучей, в которых искорками вспыхивали редкие пылинки.
Сербин шевельнулся, и Настя испуганно подняла голову.
— Что, Егор? — в её глазах плеснулся страх.
— Я попробую встать, Настя, — сказал Егор. — А ты иди, займись с Дарьей на кухне.
— Я помогу вам!
— Нет! — решительно сказал Сербин. Он не хотел, чтобы девушка видела его слабость.
— Вы же ещё…
— Идите, Настя! — перебил её Сербин. — Мне не нужна помощь!
Настя кивнула и вышла из комнаты. По её напрягшейся спине и опущенной голове Сербин понял, что ей страшно одной идти к этим нелюдям. Но он не допускал проявлений жалости к себе и не желал, чтобы Анастасия видела его муки. И жалела его…
Он поднялся и сел, опустив на пол левую ногу. В мозгу полыхнули зарницы, и комната закружилась в глазах, постепенно замедляя вращение. Боль навалилась неожиданно и начала зверски грызть и наматывать на свои кровожадные клыки и когти плоть и пучки нервов…. Кровь от боли сжалась комками и начала беспокойно молотить в висках. Нервные волокна, словно струны натянулись в страшном напряге и, казалось, вот-вот начнут рваться на колках…
Сербин долго сидел, собираясь с силами. Наконец, встал на ногу, и его тело сразу же повело вправо, и он бы упал, если бы не схватился за высокую резную колонну, украшающую спинку кровати. Он постоял, привыкая к ощущениям, и с удивлением понял, что у него не сломана ни одна кость. И вспомнил, что выключил из борьбы Салеха, а Рустам был обут в лёгкие летние мокасины. Будь он в туфлях или ботинках…