Могила с трудом догнал его…
Вечером, сидя в саду под инжировым деревом, они пили пиво с таранью и вспоминали свою жизнь в горах, богатую событиями. Настя сидела в сторонке, отдыхая после десяти часов работы в аптеке и делая вид, что читает книгу, внимательно слушала эти рассказы, проникаясь ещё большей теплотой к Сербину. Она любила эти приезды сослуживцев Сербина, потому что видела, как он оттаивает душою после визитов «летучих мышей», становится добрей и ласковей с нею. Даже мать, наблюдая, как меняется атмосфера в доме, начинала чувствовать себя всё лучше и лучше. Хотя не сразу приняла душой Сербина, зная его разницу в возрасте с дочерью и считая, что в доме достаточно одной калеки. Но постепенно лёд растопился, и, видя ежедневно счастливое лицо дочери, женщина воспрянула духом и стала легче переносить свою болезнь.
Так прошёл месяц.
Сербин закончил новую книгу и отправил её в издательство. Начинать новую не хотелось, и в голове вновь забродили разные мысли о бренности бытия, поводом для которых был всё тот же злосчастный протез, разбитый бандитами.
И здесь случилось событие, в который раз изменившее жизнь Сербина.
Настя ушла в аптеку работать в ночь — с 23–00 до 2-00. Сербин тревожился, когда она уходила ночью в аптеку, памятуя о совсем ещё недавних событиях, о которых до сих пор в посёлке вспоминали с содроганием. Он пытался отговорить Настю от работы в ночь, но девушка упорно не соглашалась, поскольку её аптека была единственной дежурной аптекой на несколько населённых пунктов.
Сербин долго не мог уснуть, когда её не было рядом, ворочался, сбивая простыни в комок. И, не выдержав, спускался во двор и сидел с девушкой, ожидая звонка очередного посетителя…
Так было и этой ночью.
Сербин вышел на улицу и, присев на лавку под деревом, закурил.
Тишина была такая, что слышен был морской прибой, накатывающий волны на берег. Но что-то тревожило Сербина, и неясная тревога змеёй заползла в его грудь.
И интуиция, отточенная на опасность за годы службы, не подвела его…
Услышав какой-то грохот в аптеке, он, быстро перебирая костылями, ринулся туда…
Настя лежала на полу в глубоком обмороке… Не найдя видимых повреждений на ней, Сербин открыл аптечку первой помощи, висевшую на стене, и достал ампулу с нашатырным спиртом. Сломав ампулу, он смочил ватку и поводил перед носом Насти. Девушка чихнула и открыла глаза.
— Прости, Егор! — она слабо улыбнулась. — Я будто провалилась куда-то…. Напугала тебя?
— Что это было? — вместо ответа с тревогой спросил Егор.
— А ты не догадываешься? — глаза Насти заиграли искорками.
Сербин отрицательно покачал головой.
— Я беременна, Егор! — Настя улыбнулась. — У нас будет ребёнок!
Сербин сел на пол, уронив костыли…