– Нечего извиняться. Мне оно очень нравится. – Облокотившись о стол Каролины, Келвин смотрел ей прямо в глаза. – Знаешь, у меня замечательное чутье на людей, – прошептал он. – Я инстинктивно чувствую тех, которым стоит доверять, и знаю, что ты одна из них. Как тебя зовут?
– Меня зовут… Каролина… Каролина Кортни.
– Прелестно, дорогая, просто прелестно. Да, мне действительно нравится это сочетание. Каролина Кортни, да? Благородное имя для благородной девушки. А чем ты занимаешься здесь, в доме моделей?
– Я здесь работаю, – призналась она, покраснев до кончиков волос. – Я компаньон Джесси-Энн. Занимаюсь решением организаторских вопросов, договариваюсь с новыми служащими, утрясаю график работы студии, а Джесси-Энн занимается непосредственно моделями и творческой работой при тесном сотрудничестве с Данаей, которая скоро станет нашим третьим компаньоном.
– Я слышал о ней, – протянул Келвин, не спуская с Каролины пристального взгляда, не выдержав который она смущенно отвернулась. – Именно по этой причине я нахожусь здесь. Мы тут как-то поскандалили с моим бывшим рекламным агентом Хиллари Гауф из «Модельмании».
Каролина затаила дыхание… Бывший рекламный агент?.. Неужели Келвину понадобились услуги нового рекламного агентства? Бог мой, да кто в Нью-Йорке, да и во всем мире, откажется работать с Келвином? Он постоянно снимался, имел очень хорошие гонорары.
– Я также работал с Брахманом, – продолжал Келвин, снова усаживаясь на стул и вытягивая на стол свои ноги, обутые в мягкие кожаные, стоимостью не менее шестисот долларов итальянские сапожки, вид которых просто очаровал Каролину.
– Ну-ка, скажи мне, что ты думаешь об этом? – спросил он, доставая из перекинутой через плечо коричневой сумки кипу снятых «Полароидом» фотографий. – Только, пожалуйста, Каролина, мне бы хотелось услышать искренний ответ.
Вытерев неожиданно повлажневшую ладонь о желтую хлопчатобумажную юбку, Каролина аккуратно взяла фотографии Келвина. На снимках великолепно сложенный и загорелый Келвин позировал. С серьезным видом Каролина рассматривала эти снимки. На одних снимках он стоял в трусах, на других – в майке и кальсонах… Но традиционная поза, выработанная в течение многих лет рекламирования такого безобидного товара, как нижнее белье, свела на нет всю его сексапильность.
– Никуда не годные фотографии, – презрительным тоном сказала Каролина. – И как только Брахману не стыдно за такую работу?
Еще ниже нагнувшись к столу, он разоткровенничался:
– Я сам в толк не могу взять. Может, его ревность одолевает? Ну, понимаешь, стареет или какая-то другая причина. Похоже, он принял меня за педика, а может быть, он сам гомосексуалист?
Рассмеявшись, Каролина посоветовала ему:
– Вы можете выяснить его сексуальную ориентацию у Данаи, она вам даст точный ответ, ведь не зря же она проработала с ним более двух лет.
– Неужели? Это действительно правда? Понимаешь, Каролина, я не хотел, чтобы вся моя карьера полетела к черту из-за этих фиговых снимков. Вот об этом я и сказал Брахману. Ну а что случилось после этого, нетрудно себе представить: парень пришел в ярость, наговорил мне всякой гадости, проехали по моему характеру. В ответ я посоветовал ему не переходить на личности, а просто обратить внимание на безобразное качество сделанных им снимков. Что тут особенного? – Сверкая зелеными глазами из-под светлых бровей, он продолжал: – Тогда Брахман позвал Хиллари Гауф, которая с криком набросилась на меня… На меня! «Леди, – сказал я ей, – вы забываетесь. Я всего лишь навсего ваш клиент, а не этот бывший фотограф. Если хотите, можете его прямо сейчас снимать вместо меня, а я ухожу». Сказав это, я повернулся и ушел, предварительно показав эти фотографии Броди Флитту.
Каролина увлеченно слушала рассказ, нервно облизывая губы. Броди Флитт, урожденный Бродерик Фенштейн, был грубым, жестким парнем из Бронкса, который попал в мир моды прямо с уличных задворок. Теперь он был одним из известнейших модельеров, а торговый оборот созданной им готовой продукции, включая выкройки, составлял более миллиарда долларов. Она даже где-то читала, что он разрабатывал серию подходящего для обоих полов и пользующегося большим спросом нижнего белья для того, чтобы еще больше преумножить миллиардный доход.
– И что же на это сказал Броди Флитт? – сгорая от любопытства, спросила она.
– Броди – мой старый приятель. Я познакомился с ним в самом начале его карьеры. Тогда я был активным участником устраиваемых им шоу. Он, так же как и ты, только раз взглянул на эти фотографии и тут же спросил: «Что за осел делал эти дерьмовые карточки?». – При виде вытянувшегося от изумления лица Каролины Келвин рассмеялся: – Да, у Броди именно такой жаргончик. У него только модели такие изысканные.
Улыбнувшись, она спросила:
– А что же было дальше?
– Я рассказал ему о том, что ушел от Хиллари из «Модельмании», а он мне в ответ: «Почему бы тебе не поработать с другой фирмой? Я слышал много хвалебных отзывов об «Имиджисе». Джесси-Энн Паркер подобрала для своей фирмы прекрасных работников, и у них есть великолепная девушка-фотограф! Итак, – облокотившись на стул и довольно улыбаясь, сказал Келвин, – я к вашим услугам. Если эта новая девушка-фотограф действительно так талантлива, как ее преподносят, то мы с Броди с удовольствием поручим ей рекламу нижнего белья.
Каролина открыла рот от изумления. Новая коллекция нижнего белья Броди Флитта станет началом грандиозного расцвета дома моделей – либо его крахом. Большая ответственность ложится на плечи их нового предприятия, призванного придать моделям совершенно иной вид и показать всем, что майки с глубоким вырезом могут делать не только женщин, но и мужчин более сексуально привлекательными.
– Вот рекламные агенты: Монахан, Корнелан и Маркс, – сказал Келвин. – У них можно узнать подробную, интересующую вас информацию. А мое дело – позировать перед фотокамерой. – Снова белозубо улыбнувшись, Келвин встал, перекинув через плечо кожаную сумку. – Я ухожу, – предупредил он, не отрывая от Каролины обворожительных глаз. – Сначала забегу в гимнастический зал, затем поплаваю часок в бассейне, а потом полчасика проведу в «Наутилусе». А что ты будешь делать вечером?
– Пока не знаю, – застенчиво пролепетала она, любуясь его прекрасным торсом. Про себя она подумала, что, доведись ей совершить такой марш-бросок, к вечеру она едва бы доползла до кровати.
– Отлично. Почему бы тебе не пригласить меня к себе в гости на ужин? В восемь часов подойдет? Напиши свой адрес.
Каролина, достав из стола визитную карточку, нацарапала на обратной стороне свой адрес.
– Замечательно, – сказал Келвин, засовывая карточку в карман своей рубашки.
Подперев рукою подбородок, Каролина сидела, чуть наклонив голову и боясь шелохнуться, видя так близко от себя его гладкое, с бронзовым загаром тело, выгоревшие на солнце, блестевшие золотом пряди волос и чувственные губы.
– Ты изумительная девушка, мисс Каролина Карстэз, – произнес он наконец, внезапно повернувшись и отправившись к двери.
– Котни! – крикнула она ему вслед. – Моя фамилия не Карстэз, а Котни.
– Увидимся вечером, в восемь, Котни. – Помахав рукою, он скрылся в дверях.
Каролина опустилась на стул. Сердце ее было готово вырваться из груди, а в горле пересохло от волнения. Сейчас ей было не до дома моделей и Броди Флитта… Ведь к ней на ужин собирается Келвин Дженсен!
ГЛАВА 12
Первоочередное внимание теперь было отдано работе над рекламой нижнего белья Броди Флитта, и у Данаи совершенно не оставалось времени на то, чтобы позлорадствовать над газетными публикациями, освещавшими приступ раздражения, который одолел Брахмана после того, как были признаны весьма посредственными представленные им фотографии, что грозило ему потерей самого выгодного контракта года. А причиной всех его неудач было то, что он лишился помощи ассистировавшей ему девушки-фотографа. Раньше она думала, что долго будет упиваться падением Брахмана, но когда дошло до дела, все обернулось совершенно по-другому, и она, занятая работой над моделями Броди Флитта, просто не находила времени для того, чтобы переключиться на что-то другое.