Келвин, одетый только в короткие шорты из коллекции Броди, бесстрастно вошел в студию. Его тело, тронутое мягким загаром, просто сияло, благодаря колдовству Изабели, светлые волосы по бокам старательно приглажены и зачесаны назад, чтобы идеально соответствовать стилю Галы-Розы.
Сердце Каролины сильно забилось, когда она смотрела, как он ступил в круг огней, и даже Джесси-Энн, привыкшая к красоте, выдохнула:
– Каролина, – прошептала она, – наша Даная определенно знает, что делает. Посмотри-ка на эту пару!
Когда они сидели на широком ложе, к камере был повернут левый профиль Галы. Гибкое тело склонилось к Келвину, в то время как ее обнимали его крепкие руки.
– Ближе, – скомандовала Даная. – Фрости, пожалуйста, сбей немного простыни на заднем плане, совсем немного… Хорошо. Я хочу, чтобы все выглядело так, будто они только что встали с постели. Гала, ты выглядишь немного скованной и неловкой, что скажешь о стаканчике вина, чтобы немного расслабиться?
– Нет! – вскрикнула она. Ужасные воспоминания о той ночи в студии Марлея и Кэме неожиданно возникли перед глазами… «Все хорошо, – нервно подбадривала она себя, – это не так, как с Кэмом, это профессионально. Сейчас я – настоящая модель и работаю с лучшей моделью».
– Все будет прекрасно, – шептал ей на ухо Келвин. – Это только работа, дорогая. Просто наклонись ближе ко мне, чувствуй себя свободно. Даная скажет, что ей нужно от нас. Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя фантастические глаза? Да, это так – серые, как небо Англии, могу поспорить. Откуда ты, дорогая?
– Я из Йоркшира, – прошептала Гала, позволив себе скользнуть немного ближе к нему; так или иначе, но Келвин был таким… таким раздетым. Так же как и она, только этот шелк…
– Я был там однажды, – сказал Келвин, удивляя ее. – Долины, и овцы, и низкие каменные стены… Как это было все красиво. Необычные постоялые дворы на болотистой местности, поросшей вереском, в Грэссингтоне…
– Вы были в Грэссингтоне? – спросила Гала, пораженная.
– Совершенно верно, дорогая, все там объездил, и мне очень понравилось… Разве это не делает нас почти родными? – добавил он с улыбкой.
– Почти, – согласилась она, улыбаясь в ответ.
Келвин крепче стиснул руки вокруг нее, пока Фрости заканчивала работать с простынями.
– Отлично, – сказала Даная, – снимаем!
Было семь тридцать, и Гала отдыхала, завернувшись в просторный халат, дрожа от усталости. Она думала, что все закончилось, но оказалось, это только часовой перерыв, а потом они начнут сначала, и снимать будут совершенно по-новому. С лица смыли экзотический Макияж, еще раз вымыли голову, и Гектор руками высушил волосы, уложив их в ангельские кудряшки. Глядя на свое отражение в высоком зеркале в обрамлении огоньков, она подумала, что напоминает хорошо промытого, наполовину общипанного цыпленка. Со вздохом она опустила ноющие ноги на подставку и без аппетита откусила от сандвича с цыпленком. Нетронутый бокал с шампанским стоял на подставке у ног, а она жевала и смотрела, как пузырьки стремительно поднимаются вверх и исчезают на поверхности. Гала снова отложила сандвич – она просто не могла есть. Возбуждение все еще не покидало ее. Откинувшись на стуле, она закрыла глаза, вновь переживая все происшедшее за несколько часов… Теплое тело Келвина рядом с ней, смятый шелк простыни, ее полуобнаженная грудь, горячий румянец, окрасивший ее щеки, что заставило его улыбнуться, и ощущение совсем рядом с собой его мужественности. Но все же с Келвином она чувствовала все по-другому, нежели с Кэмом в ту ночь, иначе, чем было с Джейком… Может быть, то, что она чувствовала по отношению к Кэму, было сексом, и она знала, что любила Джейка. Она была благодарна Келвину за то, что он помогал ей, давая возможность чувствовать себя с ним свободно.
– Это все игра, малыш, – говорил он ей. – Я изображаю, что схожу с ума по тебе, а ты изображаешь, что, может быть, и ты сходишь по мне с ума… А как это будет выглядеть на фотографии – это дело Данаи. И ты и я просто делаем свою работу на этой постели, остальное решать Данае.
Даная предупредила их, что после перерыва они должны будут оставить свое сексуально-романтическое настроение. Она хотела, чтобы они выглядели живыми, веселыми, радостно встречающими жизнь. Они будут выполнять прыжки в воздухе, делать стойку на руках, прыжки с упором, а на следующей неделе предстоят заключительные съемки на пляже. Казалось, что эта работа с моделями Броди Флитта будет продолжаться вечно…
Прежде чем заговорить, Маркус ждал целую минуту, просто стоя в дверях и глядя на это дивное, светлое, потерянное дитя с ангельской прической и нежным, мягким ртом. Ее глаза были закрыты, и он рассматривал ее лицо, нежный изгиб алебастровых век, твердый, прямой нос, чудесную округлость щек. Кем она могла быть?
– Мне очень неприятно беспокоить вас, – извиняясь, проговорил он, в то время как Гала, изумленная, резко открыла глаза, – но здесь больше никого нет.
– Они все пошли в «Блейкиз», там, за углом, – торопливо ответила она. – Сейчас перерыв, а они все голодны.
– А вы – нет? – спросил Маркус, глядя на почти нетронутые сандвичи.
Гала устало посмотрела на него. Они были одни в студии, и раньше она его никогда не видела, и в то же время в его облике было что-то знакомое.
– Они скоро вернутся, – сказала она, плотнее запахивая халат. – Вернее, уже сейчас.
– Хорошо. Я подожду. Мне нужна Джесси-Энн, я пришел увидеться с ней.
«Тогда он, должно быть, здесь по делу», – облегченно подумала она. Кто бы он ни был, у него чудесное лицо, лицо человека, на которого можно положиться. И он очень привлекателен. Ей понравились его темные глаза и копна светло-русых волос – прямых и немного взлохмаченных, падающих на глаза. «Кто он?» – раздумывала она, в то время как они смотрели друг на друга.
– Вы знакомы с Джесси-Энн? – наконец-то спросила она. Маркус улыбнулся ей:
– Конечно, знакомы, она моя мачеха.
Гала резко выпрямилась на стуле с невольным вздохом:
– Ваша мачеха!
– Смешно, разве нет? Но Джесси-Энн замужем за моим отцом. Я – Маркус Ройл. – Он крепко пожал ей руку, и Гала смущенно закусила губу. Она была почти груба с сыном мистера Ройла… Как глупо с ее стороны.
– Извините… – пробормотала она, запинаясь. – Я просто не знала, кто вы.
– Конечно, нет! – Маркус опустился на стул рядом с ней, их глаза встретились в зеркале. – Итак? – спросил он. – Она озадаченно посмотрела в ответ. – Кто вы? Нет, не говорите. Вы – Титания, вы – Уэнди без Питера, вы – звенящий колокольчик или Пак… Чем вы занимаетесь? Я в растерянности. Не могу подобрать определение такому редкому лицу. Вы – известная модель? Я должен знать вас?
Гала рассмеялась, и Маркус подумал, что никогда не слышал такого веселого смеха.
– Я просто Гала-Роза, – ответила она, глубже погружаясь в халат и улыбаясь ему из зеркала. – И я вовсе неизвестна. Но Даная и Джесси-Энн говорят мне, что стану известной, когда кампания «Силуэт Броди Флитта» обрушится на ничего не подозревающий мир.
– Скажите мне, Гала-Роза, – сказал он, ближе наклоняясь к ней, – что должен сделать простой смертный, чтобы получить согласие пообедать от скоро станущей знаменитой звезды?
Гала засмеялась. Все ее страхи и волнения, вся нервозность и скованность неожиданно исчезли. Маркус Ройл был теплым и реальным – и он был веселым и забавным. А этого, насколько она могла припомнить, в ее жизни было немного.
– Пообедать с вами? – повторила она, и проказливая улыбка тронула ее губы. – Хорошо, но сначала вам придется спросить у Данаи.
– У Данаи! – Смешанное выражение ужаса и удивления на лице Маркуса заставило ее рассмеяться.
– Даная привезла меня из Лондона. Она как бы управляет моей жизнью и пока не разрешает мне никуда ходить – ни на обеды, ни куда-нибудь еще.
– Мы исправим это положение сейчас же, – твердо сказал Маркус, беря ее руку в свою. – Вы ужинаете сегодня со мной вечером. Пожалуйста!
Гала провела пальцем по линии мозолей на его ладони.
– Гребля, – объяснил он, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Но вы не ответили мне.
Она улыбнулась, серые глаза были так же чисты и прозрачны, как лесные озера.
– Мне бы очень хотелось, – робко произнесла она. На самом деле на всей огромной земле не нашлось бы ничего, чего она желала бы больше, чем пообедать с Маркусом Ройлом!
Вместо кровати появилось ослепительно-голубое небо, облака, а лампы освещали сцену, создавая эффект знойного полуденного солнца. Келвин, уже переодетый в яркие голубые шорты и спортивную рубашку, спокойно ожидал дальнейших указаний. Халат Галы скрывал подобный наряд плакатно-яркого красного цвета.
– Не думаю, что смогу сделать это, – прошептала Гала Маркусу, неожиданно снова начиная нервничать.
– Конечно, сможешь – когда меня не будет рядом. Как бы там ни было, мне нужно поговорить с Джесси-Энн, – сказал он, тактично направляясь к двери, и чуть не упал на девушку, стоящую в тени.
– Извините! – воскликнул он, хватая ее за руку. – Надеюсь, я не сделал вам очень больно, так сильно наступив на ногу?
– Все в порядке, – пробормотала Лоринда.
– Вы уверены? – засомневался Маркус. Он и в самом деле очень сильно наступил ей на ногу. Ей, должно быть, очень больно, но он не заметил ее в темноте…
– Вполне, – ответила Лоринда, сбрасывая его руку и отстраняясь. – Со мной все в порядке.
– Хорошо… тогда… еще раз извините.
Она наблюдала, как он уходил. В мрачных глазах зажегся огонек интереса. Определенно это сын Харрисона. Что он здесь делает? Что еще задумала Джесси-Энн? И так для одного дня слишком много событий, и без появления на сцене Маркуса Ройла. После этого постыдного представления, когда они заставили эту бедную, молоденькую девочку Галу раздеться почти донага, валяться в постели вместе с Келвином… Не нужно быть экспертом, чтобы догадаться, что чувствовал Келвин, достаточно было взглянуть на знак его мужского достоинства огромного размера, который скрывали шорты… Боже, она начинала дрожать, как только думала об этом… Она не хотела смотреть, это вызывало ужасные воспоминания, словно она лежала в той постели… Но она была не в состоянии отвести глаза от этой сцены. Даная распорядилась, чтобы Келвин лег поверх Галы, как бы отдыхая на руках, отрывая свое тело от нее, и Лоринда видела выражение его глаз, возбужденный, опаляющий взгляд, которым они мимолетно обменялись. На этой неделе к списку своих злодеяний Джесси-Энн прибавит еще и лишение невинности Галы, потому что было очевидно, что девушка уже развращена. И даже просто посмотреть, как она глядела на Маркуса Ройла… теплым, сияющим взглядом. Достаточно, чтобы вызвать приступ рвоты у Лоринды… Это воскрешало все те ужасные воспоминания о том, как ее отец смотрел на Джесси-Энн, обжигая ее желанием…
– Ну, ребята, – начала Даная, – возьмитесь за руки и, когда я досчитаю до трех, начинайте прыгать!
Затерявшись в тени около двери, избегая ярких, горячих огней и очаровательного круга красивых людей, Лоринда молча наблюдала.
Положив телефонную трубку, Джесси-Энн крепко обняла и расцеловала Маркуса.
– Я так рада видеть тебя! – воскликнула она. – По крайней мере, хоть один член семьи дома! Останешься на ночь? Харрисона нет, и я подумала, может, мы с тобой поужинаем?
– Отца нет? – небрежно спросил Маркус. Джесси-Энн вздохнула:
– Мы не очень-то хорошо координируем нашу жизнь с некоторых пор. Я всегда свободна, когда Харрисон в отъезде, а когда я занята, разумеется, это то самое время, когда он бывает дома!
Когда она думала о Харрисоне, ее голубые глаза сделались печальными, и Маркус понял, что она не слышала сплетен. Он готов был спорить, что если что-то произойдет, то половина Нью-Йорка сразу же заговорит об этом. Как там говорится? Жена всегда узнает последней? О, черт! – мрачно думал он, это и правда беда… Он должен встретиться с отцом и постараться убедить его, пока все не зашло слишком далеко.
– Я скучаю по отцу, – как бы невзначай сказал он. – Когда он вернется?
– О, в понедельник или во вторник. У него расписаны встречи на всю следующую неделю.
– А с ужином, – улыбаясь, сказал Маркус, – тебе нужно было поймать меня раньше, у меня назначено свидание.
– С Джейн?
Он покачал головой:
– Галой-Розой.
– Галой-Розой?!
– Почему ты так удивлена? Она всего лишь самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, мачеха, конечно, не в счет!
– Хорошо, – рассмеялась она, – но сначала тебе придется все уладить с Данаей. Но зная тебя, я уверена, ты очаруешь нашу леди-дракона, надсмотрщика рабов. Веселись, Маркус. И будь внимателен к ней, она очень ранима.
– Да, буду, – обещал он. И он действительно собирался поступить именно так.