«Сначала надо его найти. Надо его найти, мне нужен совет». Может, слово «совет» и не очень подходило, но в андроиде было нечто, всегда успокаивающее Голландца, проясняющее его мысли. Голова же ему нужна ясная, если он хоть немного надеется разорвать эту цепь.
А вот это уже проблема. Голландец не чувствовал своего первого помощника так, как он чувствовал Рошалей. Видимо, потому, что Фило все-таки был машиной, а не живым существом в обычном смысле этого слова. Чаще андроид находил своего капитана первым.
Итак, начинать с поисков Фило не следует. Первый помощник сам найдет его. В эту птицу Голландец верил. За долгие годы он превратил Фило в нечто большее, чем просто механизм. Иногда он думал, что в андроиде больше его самого, чем в той скорлупе, которая была капитаном этой птицы. Во многом Фило более реален, чем Голландец.
Тогда с чего же начать? Как приступить к своему донкихотскому поиску на сей раз?
С неба раздался грохот. Обеспокоенный Голландец взглянул вверх. Там и правда все заволокло тучами, но не настолько плотно, чтобы ожидать бури. Обычно буря предшествовала появлению «Отчаяния», но сейчас он корабль не видел и не чувствовал. Нет причин думать, что грохот — не просто пример изменчивости погоды, в некоторых местах это очень типично.
Совсем нет причин.
Сбивающиеся в кучу облака плыли низко. Какое-то время Голландец рассматривал их, а потом обратил внимание на здание, выделяющееся среди прочих своей высотой. Облака заволокли его верхнюю часть. Он застыл, потом вытянул руку и схватил за плечо одного из проходивших мужчин, одетого в обычный костюм. Человек удивился и стал было открывать рот, но Голландец одним взглядом успокоил его.
— Что это за постройка? Самое высокое здание?
— Это? Это башня — Сирс Тауэр, — ответил прохожий тоном человека, разговаривающего с туристом, не знающим города. Конечно, ему представлялось, что Голландец одет примерно в такой же костюм, как и у него самого. Доведись ему разглядеть истинную внешность своего рослого собеседника, тон его не был бы таким снисходительным.
Не обращая на это внимания, Голландец отпустил его.
Прохожий сделал три шага, а потом двинулся своей обычной походкой. Он уже забыл спрашивающего, потому что так захотел Голландец.
В небе снова загрохотало. Еще секунду он рассматривал облака, а потом зашагал к башне. Оттуда будет лучший обзор города и облаков. Ему хотелось обследовать их повнимательней, и не просто глазами, а особым Зрением.
По крайней мере это было начало, начало его поиска.
Ему оставалось только надеяться, что это одновременно и не Конец.
С расстояния, которое, он знал, было безопасным, маленький темноволосый паренек смотрел, как Голландец ушел.
Он ухмыльнулся. Как и Голландца, его интересовали облака.
Но в отличие от него он знал, что означают эти облака, эта внезапная перемена погоды.
— Он чует, — прошептал парень слишком старым для него голосом, звеневшим не тем акцентом, на который намекали его испанские черты. Определить его затруднились бы и эксперты.
— Он чует, а пария уже здесь. Быстрее, чем я думал. Но это не имеет значения. Наоборот, Сын Мрака может оказаться еще более щедр за это знание.
Он заспешил прочь. Сделать надо много, а времени мало.
Ему нужно подготовиться к встрече не только с Сыном Мрака, но и со своей дочерью. Она сейчас движется к городу.
Он-то ее чувствует, а она его — нет. Он уже убедился. Редко у кого из Странников были такие способности, как у него.
Август де Фортунато наслаждался, собираясь удивить свою дочь.
4. Ворон ворону…
— Куда мы едем? — спросила Майя, когда они оказались в городе.
Ехали они медленно, но вовсе не так медленно, как если бы они направлялись из Чикаго. Рабочий день заканчивался, и все возвращались домой к своим семьям. Завтра они вернутся, и цикл начнется сначала.
Двое, сидящие в «додже», просто хотели увидеть завтрашний день, и следующий тоже.
— В Чикаго уже есть наши, дорогая. Я их никогда не видел, мы поддерживаем минимальный контакт связью или по телефону, но одного знал Макфи. Мы собираемся с ним встретиться.
— Как его зовут?
— Таррика. Хамман Таррика. Никогда с ним не разговаривал. А ты?
Это имя Майя слышала, но не могла же она знать всех своих товарищей по несчастью.
— Ты о нем что-нибудь знаешь?
— Только то, что он может оказаться нашим лучшим шансом выбраться из этой ситуации. Он кое-что знает о работе Макфи.
— А он сам не попробует выбраться?
Гилбрин покачал головой:
— Он же может и не знать, дорогая, что происходит. Мыто узнали, когда захотели уехать из окрестностей Чикаго. — Он натянуто улыбнулся. — Конечно, у него может и не оказаться ценной информации. По крайней мере я надеюсь, что он найдет нам временное убежище.
Наконец им удалось свернуть с автострады. Майя с восхищением следила, как Гилбрин легко управлялся с широким «доджем», проскальзывая между другими машинами, объезжая автобусы и грузовики так же ловко, как и маленькие автомобили. И больше всего впечатляет то, что он делает это без помощи своих особых способностей.
Было еще светло, но спускавшееся в огромный город солнце обволакивали тени. Зная, что рука Сына Мрака уже коснулась Чикаго, Майя с трепетом смотрела на каждую из этих теней. Понимала, что ведет себя глупо. Властелин Теней никогда не наносил удар настолько открыто, но в голове проносились рассказы о других спасшихся, которых он схватил.
Одних она хорошо знала, других — нет. Но это не имеет значения. Майя им всем сочувствует. Она хотела, чтобы Сын Мрака забрал лишь одного, и это ее собственный проклятый отец.
— Лейк-Шор-драйв, — заметил Бродяга, когда они свернули на более широкую дорогу. — Мы уже близко, дорогая.