Возражение обоснованное, но Гилбрин не любил легко сдаваться. Майя снова на Земле, или по крайней мере снова в реальном мире.
— Что-то же мы должны сделать!
Фило начал было отвечать, но на обоих людей обрушился требовательный хор голосов. Странники из разных стран и эпох требовали объяснений видению. Они не пытались связаться с кем-либо определенным, большинство просто взывало к кому-нибудь с просьбой объяснить, что случилось.
Выдворив голоса из своей головы, Гилбрин снова обратился к хозяину дома. Однако Таррика отвел взгляд.
— Подожди. — Лицо Таррики разгладилось. Бродяга знал это выражение: его товарищ находился с кем-то в контакте.
Негр кивнул и ненадолго сфокусировал взгляд на Гилбрине. — Мне надо ненадолго вернуться в спальню. Я должен кое с кем поговорить.
Объяснений Гилбрину не требовалось. Чтобы облегчить контакт, Таррике требовалось уединение. Концентрация внимания поможет разговору, особенно сейчас, когда вторгается столько голосов.
«Должно быть, это кто-то, кому он доверяет, раз рискнул привлечь внимание старика Августа». Скорее всего это та женщина, Урсулина или же грубиян Мендессон.
С усилием Гилбрин заблокировал в голове последние, самые настойчивые голоса. Пусть ими займется кто-нибудь еще.
Он хотел сосредоточиться только на Майе и Голландце.
Странно, но он сочувствовал страшному моряку почти так же, как и своей давней любви. Когда этот иссеченный ветрами человек находился с ним рядом, такого не было, но теперь у Бродяги было время поразмыслить о незнакомце, и он понял, что в некотором смысле Голландец и сам такая же жертва, как и Странники.
«И это человек, который запустил реакцию уничтожения миров? Может, он с тех пор изменился? Разумеется, времени прошло — масса». Все же Гилбрин не мог поверить, что Голландец изменился настолько. Скорее, ему хотелось думать, что есть и другое объяснение, а таинственный незнакомец — просто козел отпущения. «Но ведь он и правда появляется перед разрушением каждого варианта, так что, может, это его рук дело…»
— Уже ночь.
— Ха! — Гилбрин-Бродяга развернулся на тахте. Теперь Фило не смотрел в стену, он беззвучно передвигался к окну.
Гилбрин не беспокоился, что кто-то увидит аниматрона. Глазам всех живущих по соседству Фило представится обычным человеком.
— Ночь пришла.
— Ты это уже говорил. Я воспринял информацию, но сам заметил это еще час назад. Ты бы тоже заметил, мой прекрасный пернатый друг, если бы весь день не восхищался обоями.
— Луну заволокло, звезды спрятались. Эта ночь для черных дел и пиратов, тайком приближающихся к мирным портам.
Эти слова как раз содержали краткий пересказ старого фильма про пиратов, который перед новостями транслировала маленькая местная станция. Конечно, это не то что фильм с Эрролом Флинном, но тоже ничего. Очевидно, аниматрон все-таки прислушивался к нему, хотя и смотрел в другую сторону.
— И Черная Борода притаился за дверью, борода его пылает, а сабля готова снести наши головы!
— Нет, но на той стороне нашей улицы стоит смуглый мальчишка и смотрит на наш дом.
— Местная шпана. Наверное, стоит его пугануть. — Гилбрину не терпелось хоть чем-то заняться. Со времени похищения Майи и их спасения он чувствовал себя бесполезным.
Поражение. На этот раз в конфликте с Сыном Мрака и старым добрым Августом все было как-то иначе. Он с друзьями не просто встретился с возможностью погибнуть на веки вечные. Происходило что-то более значительное, чего никто из них не осознавал. Непонимание просто бесило его.
Тут до него дошли наконец слова попугая.
«Смуглый мальчишка?»
Вскочив с тахты, Гилбрин подлетел к окну. Он прищурился, пытаясь разглядеть детали в уличной тьме.
— Где он?
— Ушел. Он стоял там. — Фило показал столб на той стороне.
Гилбрин ничего не почувствовал, но если это был де Фортунато, значит, они трое попали в ужасную передрягу. Он продолжил мысленный поиск. Тесно построенные дома пребывали в разной стадии разрушения. На улицах полно мусора, изгороди поломаны, многие здания заброшены. Но вина жителей тут невелика. Многие из них едва зарабатывали на пропитание для своих семей. Они могли позволить себе жить только в таких домах, но это означало жить в вечном страхе перед болезнями, наркотиками, преступлениями. И последнее как раз наиболее вероятно из-за банд. Огромное количество этих людей были добрыми и приличными, но Гилбрин подозревал, что они должны быть осторожны и недоверчивы с незнакомцами.
«А более странной публики, чем мы, не много», — позабавился он про себя. Однако веселость его мгновенно прошла, хотя улицы выглядели абсолютно обычно. На крылечке через несколько домов уже сидели люди. Заметно было, что они наслаждались своей болтовней. Гилбрин им позавидовал.
Он вздохнул и отошел от окна.
— Как он выглядел?
— Молодой, черный, бритая голова. В яркой куртке… точно в куртке. Настоящий пират.
Шпана. Тогда это не де Фортунато.
— Ты помнишь того, который чуть не поймал нас? Тот, от которого твой капитан спас Майю?
— Ага.
— Ты видел его?
— Нет, Если бы видел… — Отступив, Фило поднял руку.
Бродяга обнаружил, что в упор рассматривает лезвие блестящей абордажной сабли. Он хотел дотронуться до него, чтобы посмотреть, настоящая ли, но благоразумно передумал. Кивнув, он отступил на пару шагов от аниматрона.
— Прекрасно. Теперь убери ее, пожалуйста.
Его механический соратник подчинился. Лезвие скрылось в какой-то прорехе реальности. На Гилбрина не это произвело впечатление. Он все более убеждался, что первый помощник Голландца — не просто механизм, оживленный могуществом вечного путника. Фило думал и говорил слишком похоже на живое существо. «Но это же абсурд!» Должно быть, это включилось его супервоображение.