«Может быть, масса мистеров Кэрроллов, которые писали о нем, видели во сне одного из псов Сына Мрака».
Рошаль кинулся снова и на сей раз ухватился за щиколотку Гилбрина. Впервые он заговорил:
— Человечек, человечек! Мой хозяин ждет тебя. Мой хозяин ждет тебя, но живьем тебя он хочет.
— Что ж, это успокаивает. — Свободной ногой Гилбрин ударил нападавшего в плоскую зубастую морду.
Рошаль зашипел, больше от раздражения, чем от боли, и медленно поднялся, все еще удерживая щиколотку. Из дюжины дырок на пол закапала черная жидкость. Гилбрину никогда не доводилось видеть у Рошаля ничего сходного с внутренними органами. Удивительно, что это зверье вообще можно назвать «живыми».
Этот термин и к нему скоро не подойдет, если он не высвободится из захвата щупальцев твари. До сих пор он не наносил прямых ударов, используя как оружие кондиционер и металлическое содержимое изодранной тахты. Теперь наступило время узнать, не будет ли грубая сила так же эффективна.
— Ты пачкаешь пол, — стал он бранить Рошаля. — Мастер Таррика грязь ненавидит, а значит, на меня рассердится.
Гилбрин схватил Рошаля за то щупальце, которое держало его ногу, пока еще два отростка тянулись, чтобы захлестнуть тело. Скрипя зубами, он вложил в атаку всю свою внутреннюю силу. Сначала он чувствовал страшное сопротивление, потом оно стало таять, а с ним, и Рошаль. Когти, скрючиваясь, тянулись к рукам и ногам Гилбрина, в клочья разрывая одежду и оставляя кровоточащие раны, мешавшие ему сосредоточиться, но Гилбрин держался. Он держался, пока клешни оттянулись, а щупальце, державшее его щиколотку, стало мягким и податливым. Рошаль таял, превращаясь снова в лужу, теперь он выглядел как какая-то пародия на злую фею из «Волшебника из страны Оз». Он уже не шевелился.
Задыхаясь, Гилбрин повалился на тахту и не думая прикрыл на секунду глаза. Борьба с Рошалем отняла больше сил, чем он ожидал. Если бы передохнуть хоть минуту, он восстановит силы, но…
— Ну, ну. Должно быть, это маленький клоун, возлюбленный моей дочурки.
Уставший беглец приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой, на том месте, где был Рошаль, невысокую ненавистную фигуру.
— Август. Ты знаешь, ужасно, но я никогда не мог заставить себя называть тебя «папа» или «тесть».
Мальчишеские черты отца Майи скривились от унижения.
— Расставшись с тобой, моя дорогая девочка совершила один из немногих разумных поступков. Ты — мой зять?! Это уж слишком большое унижение.
— Ну, если сравнить с убийством, жадностью и сумасшествием, то я согласен. — Он должен был заставить Августа продолжать говорить. Судя по звукам, Таррика и Фило все еще сражались. Все, что ему нужно, — это еще несколько секунд, и он будет готов действовать, чтобы стоящий перед ним юный негодяй не имел шанса вырасти во взрослое чудовище. Существовали способы навсегда убить Странника. Гилбрин некоторые знал, но, разумеется, его противник знал их все.
Де Фортунато посмотрел на то, что осталось от Рошалей.
— Отвратительные некомпетентные создания. Годятся как пушечное мясо и ни на что больше.
— Ну не знаю. Они могут сгодиться для смазки осей моего «доджа». — Гилбрин чувствовал, что к нему возвращаются силы.
— Точно, — с ухмылкой согласился юный предатель. — Это предложение ты можешь высказать Сыну Мрака лично.
Посмотрим, что он скажет. — Глаза де Фортунато сузились.
— Я передам, спасибо. — Бродяга поднял руку.
В ту же секунду вперед двинулся Август де Фортунато.
Его атака была невидимой, но внезапно в теле Гилбрина содрогнулась каждая косточка. Он задохнулся, едва не потеряв управление своим собственным ментальным ударом.
Поднятые силой Гилбрина останки Рошаля взмыли вверх и растеклись по телу де Фортунато. Негодяй с лицом ребенка поперхнулся возгласом удивления и стал отдирать от себя мерзкую субстанцию. Его атака на Гилбрина захлебнулась, но шутник едва мог шевельнуться, настолько сильно он был сражен.
— Если бы ты не был нужен ему живым, паяц…
Август де Фортунато избавился от липкой грязи и сверкнул взглядом на своего врага. Он сделал шаг вперед, сила его восстанавливалась.
Собрав энергию, Гилбрин приготовился к, по всей видимости, малоэффективной обороне. Он выдохся. Но без борьбы он не сдастся Не такому, как отец Майи.
Взрыв света пронесся мимо тахты и с силой ударил де Фортунато в грудь Ренегат отлетел к стене и с грохотом стукнулся об нее, проломив сухие доски и даже деревянные опоры под ними Гилбрин сомневался, что любой, получивший такой удар, может быть более, чем только оглушен, но и это — большое облегчение.
Он оглянулся на своего спасителя. Хамман Таррика, все еще тяжело дыша, прислонился к двери в коридор. Единственный след нападения Рошаля — дымящаяся небольшая черная куча — растеклась в нескольких футах от него в холле. Лицо Таррики заметно побледнело, на нем ясно читалось напряжение, которое ему пришлось перенести. Он выглядел почти так же ужасно, как Гилбрин себя чувствовал.
— Гилбрин! Надо, взяться за руки! Нам всем!
В другом конце комнаты Фило пятился от еще двух чернильных созданий, которым удалось как-то просочиться сквозь щели вокруг окна.
У ног аниматрона разлилась громадная черная лужа, свидетельствовавшая об эффективности его абордажной сабли.
Видимо, он услышал слова негра, так как пятился точно в том направлении, чтобы оказаться между обоими людьми.
Ощущая, как ноет каждая клеточка тела, Гилбрин перевалился через спинку дивана. Август де Фортунато все еще приходил в себя, Рошали находились в минутном затруднении, но им предстояло еще встретить самое худшее, самого Сына Мрака.
Сияние, настолько белое, что почти Ослепило их, несмотря на закрытые глаза, разлилось по всему дому. Оно было повсюду, заполняя даже места, где следовало быть тени. Даже Фило, на которого это, по мысли Гилбрина, не должно действовать, сжался от такой ужасной иллюминации.