Рыбаки были озадачены. Они хотели, из самых лучших побуждений, предложить свою помощь! Но навстречу вышел военно-морской катер и отослал их.
Зюдерпип был таким уединенным местом в это время года… зря мы на это рассчитывали.
— Близко прошли, — отметил один из матросов на борту «Атлантиса». — Интересно, что они расскажут на берегу?
Мы это очень скоро узнали! Нашим следующим визитером был спасательный катер из Куксхафена. Но только к моменту его прибытия мы уже стали норвежцами, очень мрачными норвежцами, недовольными тем, что оказались «под арестом». Карантинный флаг висел смятой тряпкой, но был вполне заметен, а эскортирующий катер превратился в «полицейского».
Картина не была необычной, во всяком случае, для этих мест во время войны. Совершенно очевидно, что норвежское судно было остановлено для досмотра. Спасатели сошлись во мнении, что оно везло лес в Англию. Но куда делось терпящее бедствие двухтрубное судно, о котором говорили рыбаки? Да черт его знает, пожимали они плечами. По прибытии домой им пришлось выслушать немало намеков на весьма своеобразное влияние шнапса и тумана на воображение отдельных людей. На том и порешили.
Спасатели были правы, по крайней мере, в одном. У нас на борту действительно был лес, хотя и не для Англии.
Нашим был лес фальшивых орудий, сейчас разобранных и уложенных в трюмы, чтобы впоследствии появиться как дополнение к разным обличьям, как того потребует сценарий.
Был апрель. Апрель 1940 года. Шла первая неделя месяца и ночь густого тумана. Воды Северного моря были неспокойны, с земли дул пронизывающий ледяной ветер. Это было начало боевого похода, за время которого нам предстояло пройти расстояние, равное четырем длинам экватора. Это было начало самого длительного и разрушительного морского рейда в истории войн на море. Почти два года мы не должны были знать другого дома, кроме своего корабля. Почти два года мы должны были сражаться с капризами лучшего друга и злейшего врага — моря.
Внизу включенное на полную громкость радио орало бравурный марш, а на палубе было тихо. Мачты и надстройку окутал туман — мокрый, холодный, липкий. Молчаливые люди двигались, словно привидения в стране теней.
Нас не провожали родственники, на причале не играл оркестр, оставшийся позади берег не подмигивал яркими огнями. Музыкальным сопровождением начала нашего путешествия стал ритмичный шум двигателей, которому вторили гудки далеких судов, таких же одиноких странников.
Мы вышли в море 1 апреля. В день дурака.
Глава 4
Мы бросаем вызов
Корабль провалился во впадину между волнами, напряженный и вздрагивающий, словно готовая к нападению собака. Потом он взлетел на гребень, отряхивая с себя воду, напоминая опять-таки собаку, но теперь уже после купания, и обрушивая на поверхность каскад пены, брызг и мелких льдинок.
Мы уже прошли минное поле и теперь двигались сквозь темноту и мелкий дождь, напряженно вглядываясь в пасмурное небо, где каждое пятнышко могло оказаться вражеским самолетом. Наши уши глохли от пронзительных завываний ветра, а руки коченели на ледяном ветру. На мостике обычная кружка горячего чая представлялась предметом невообразимой роскоши, заставлявшим наши внутренности сжиматься в ожидании благодатного тепла. Несмотря на все неудобства, мы были чрезвычайно взволнованы, возбуждены вагнеровским грохотом моря и ветра и яростью бушующих волн. Все это казалось новым и необычным после столь длительного пребывания на берегу.
На нашем пути было три крайне опасных участка. Первый — это канал, ведущий через гигантское минное поле, тянущееся от Фризских островов на север. Второй — Горло — самый узкий участок между Норвегией и Британскими островами, и третий — Датский пролив — вход в Северную Атлантику — всегда покрытый туманами проход между Исландией и паковыми льдами Гренландии. Мы бросим вызов англичанам, потому что британские субмарины имеют дурную привычку ожидать в засаде на выходе из канала через минное поле, британские крейсера господствуют в Горле, а британские самолеты контролируют обширное морское пространство, базируясь на Шетландских островах.
На первом участке нас сопровождал эскорт торпедных катеров, чтобы прикрыть от возможного нападения из глубины, и истребители — защитники от угрозы с неба. Но что дальше? Нам пообещали подводную лодку для ближнего эскорта и гидросамолет Do-26 для разведки в Северном море. Это было самое большее, что адмиралтейство могло для нас сделать. Потом, сказал Рогге, все будет зависеть только от нас, ну и, конечно, удачи.