— Садись рядом со мной.
Максим покосился на свои босые ноги, с которых он только что стянул сапоги с портянками и послушно выполнил приказ подруги.
— Можешь навалиться на подушки, они не кусаются. — Почему-то немного раздраженно подала следующую реплику девушка. — Или это ты не подушек, а меня боишься? На балу, вроде, посмелее был.
— Не боюсь я ничего. — Ответил Максим и привалился спиной на одну из подушек, положив ладонь левой руки ей на талию. Возражений не последовало. Вообще тихо-тихо сидела. Поняв, что за активность немедленных и неотвратимых кар не последует, чуточку поудобнее повернулся, пустив в ход уже правую руку. Наташа прерывисто и глубоко вздохнула, положив поверх его ладони свою. Но действиям кавалера не препятствовала.
Через пять минут пара уже исступленно целовалась, растянувшись вдоль кровати. Лишние подушки были безжалостно спихнуты с кровати на пол. Руки парня уже вовсю шарили под женской одеждой, пытаясь ее снять. Вдруг Наталья тихонько хихикнула:
— Пусти, я сама. Тут завязки, еще затянешь на узел. Что тогда делать станем. — И от этого «станем», в котором девушка объединила их в одно целое, в душе Артемьева поднялась какая-то жаркая волна.
Наташа же, тем временем, встав с кровати, принялась слой за слоем снимать с себя одежки: блузу, верхнюю юбку, короткую комбинацию. Немного засомневавшись, все же и белый подъюбник стянула через голову и кинула к своим ногам.
— Отвернись! — Вдруг смутилась, заметив, как пристально наблюдает парень за ее раздеванием.
Максим послушно отвернулся, а его мадемуазель подкатилась к нему под бочок, прижавшись голой кожей к его одежде.
— Нет! Так не хорошо выходит! Твоя одежда колется. — Внезапно скривилась она.
Ну, тут уже дополнительных намеков не потребовалось. Парень расстегнул гимназический мундир, кинув его в изножье кровати, следом полетели и прочие детали мужского гардероба. С сомнением покосившись на подружку, трусы все же пока оставил. Она ведь тоже не сняла свои кружевные панталоны.
И снова поцелуи, тем более сладкие, вследствие почти полного соприкосновения их тел. Странно, но за последний предмет девичьего туалета между ними развернулась настоящая борьба. Наташа упорно не давала его снимать. Хотя, с другой стороны, боролась молча, да и поддавалась потихоньку, пока, словно в бессилье не откинулась на подушку, позволяя с собой творить все, что заблагорассудится победителю.
Ну, а потом Это произошло. Девушка вскрикнула на его проникновение, уперлась ладошками в грудь Максима, молчаливо призывая к сдержанности. «Я е**сь!» — вихрем пронеслась в голове Максима гордая мысль осознания ситуации….
— А Галка-то рассказывала-а…, — протяжно проговорила Наташа, вытирая себя откуда-то добытой тряпочкой. — А на самом деле и не больно почти было. И даже немного приятно. Только ты, медведь, чуть меня не раздавил. — И она очень нежно поцеловала своего первого в жизни мужчину.
Слишком долго разлеживаться не стали. Хоть, вроде, мероприятие в дворянском собрании на весь день, до позднего вечера, намечалось, как знать, может Натальиным родителям там раньше времени надоест, и они домой припрутся.
Так и расстались на пороге. Никаких тебе уверений в любви до гроба, клятв в вечной верности. Только поцеловались на прощанье перед тем, как Максим в весеннее благоухание черемухи возле дома шагнул.
Глава 11
Свободный от учебы летний месяц пролетел быстро. С новой встречей с Натальей у Артемьева как-то не заладилось. Первоначально о способе передачи друг другу сообщений как-то в голову не пришло договориться, а топтаться под ее воротами, рискуя вызвать негативную реакцию родителей подруги, Максим посчитал слишком рискованным. Покараулил, конечно, пару-тройку раз вдалеке, но без всякого положительного результата. И Тоня отказалась помогать устроить встречу двух влюбленных. Фыркнула только почему-то раздраженно. Мол, в сводни к озабоченному приятелю своего брата не нанималась. Вредная она бывает временами, и Серега это свойство своей сестренки с уверенностью подтвердил. Вот только и он сам ничем Максиму в его проблеме помочь не мог, Антонина поистине несгибаемой оказалась.