- Деда? - переспросила Серафима, - Какого деда? Ты ж, вроде, приехал один.
- Не деда, а кеда!!!
Вот ведь незадача! Она ко всему прочему ещё, оказывается, глуховата.
- Что за зверь такой – кеда? Не слышала о таком никогда.
- Во-первых, не кеда, а кед, - по возможности попытался объяснить Серафиме Венька, - А во-вторых, по-вашему это называется «парусиновая туфля».
- А! Туфля! – обрадовалась бабушка Серафима.
И Венька тоже обрадовался вслед за ней. Видела, наверное, бабушка его кед. Просто не знала, как это называется. А теперь узнала, и сейчас пойдёт, и принесёт Веньке его недостающую обувку. Наверняка где-то за печкой завалялась.
- А шут её знает, твою керосиновую туфлю, - беспечно махнула рукой Серафима и подхватила вёдра, за водой идти.
«Шут-то как раз не знает, - печально подумал Венька, - а вот этот странный Добрыня-домовой…»
Слишком уж подозрительно он на Венькины кеды косился. Облизывался ещё так жадно. Ручонки свои вездесущие потирал. Он это! Точно, он!
Но почему тогда он не взял сразу правый и левый? Ног у Добрыни вроде полный комплект. Зачем ему один Венькин кед мог понадобиться? И для чего он второй Веньке оставил? Может, это и не домовой вовсе? А кто тогда?
Странно всё это, очень странно.
Венька облазил всю горницу. Заглянул под стол. Отодвинул лавку. Потыкал под печку кочергой.
- Ну, всю пыль животом собрал? – весело спросила вернувшаяся с полными вёдрами Серафима Ферапонтовна, - Умывайся давай, причёсывайся, туда-сюда, скоро завтрак завтракать будем!
Напевая и пританцовывая, она легко опустила вёдра на лавку, подкинула в печку берёзовой коры и поленьев, чиркнула спичкой, разожгла весёлый трескучий огонь.
- Трудись-трудись, топись-топись, варись-варись, - приговаривала бабушка Серафима, между делом подливая воду в большой пузатый самовар, доставая с полки сахар и муку, гремя горшками и ухватами.
«Интересно, кто она у нас сегодня? – Венька задумчиво вглядывался в Серафимино лицо и платье, прислушивался к её песням и ласковому, беззлобному ворчанию, - Вроде бы Фима. Вон, и воды принесла, и дров, видать, уже с утра наколола. Но уж больно на Симу похожа. Не отличить».
Платье на Серафиме было нежно-голубого цвета, в мелкий бордовый цветочек. Сверху платья – давешний жёлтый фартук с вышитым красным петухом. Только на этот раз фартук был выстиран, выглажен, и петух с него смотрел гордо и даже слегка нагловато.
«То ли Сима, - глубокомысленно размышлял, елозя во рту зубной щёткой, Венька, - То ли Фима. То ли Фима, то ли Сима».
Не придя ни к какому выводу по поводу личности хозяйки избушки, Венька вытер полотенцем умытое лицо, вытянул из-под лавки правый кед и вышел с ним на воздух, на крыльцо.
- Красота! – вздохнул Венька, обведя счастливым взглядом утренний, весь в росе, сад, и с силой зашвырнул правый кед куда подальше, в сторону яблони.
Оно и правда, зачем ему один кед нужен-то, когда ног у него всё-таки целых две.
- Спасибочки! – колокольчиком прозвенело оттуда, куда Венькин кед прилетел, а прилетел он прямо в яблоню, в тёмную глубину её кроны, - Вот так уважил! Вот так угодил! Век тебе этого не забуду!
Что такое? Яблоня разговаривает! Ну, дела…
Глава 14. Груша на яблоне.
Мелкими осторожными шажками Венька приблизился к дереву. Всмотрелся в спутанные сучковатые ветки, запылённую тёмно-зелёную листву. Сквозь листья, почему-то густо вымазанные в прилипшей к ним рыбьей чешуе, кое-где просвечивали небольшие краснобокие яблоки. Чешуя блестела на коре, тихо хлюпала и похрустывала под ногами.
- Эй! – тихо позвал Венька.
- Чего тебе? – пропел всё тот же колокольчик, - Всё равно не отдам! Что с возу упало, то всё моё! И не проси!
- Это вы про кед, что ли? – догадался Венька, - Да берите себе на здоровье! Я его всё равно выбросил. Мне он не нужен.
- Не нужен?! – в голосе колокольчика появились строгие басовые нотки, - Такой чудесный тряпочный лапоток?!
Листья задрожали. Ветки раздвинулись. Над толстым кривым суком показалось удивлённое женское лицо.
- Как тебя звать-величать? – спросило лицо, внимательно разглядывая босые Венькины ноги и с хрустом пережёвывая яблоко.
- Вениамин Иванович, - солидно, с поклоном, ответил Венька, - Вы разве не слыхали? Радио-волны! И ещё сорока-белобока кашку варила, деток кормила…
- Радио я не слушаю. Сюда антенна не достаёт. А с птицами вообще не дружу. Зачем мне эти наглые конкурентки?
Ветки закачались сильнее, расползаясь в стороны. На голову Веньке шлёпнулся огрызок, посыпалась чешуя. Через сук перекинулся и свесился наружу огромный серебристый рыбий хвост.