А солнце над лесом
Взорвется и брызнет
Лучами на мир,
Что прозрачен и бел…
Прости меня, друг мой,
За то, что при жизни
Стихов я тебе
Посвятить не успел.
Вольны мы спускаться
Любою тропою.
Но я не пойму
До конца своих дней,
Как смог унести ты
В могилу с собою
Так много святого
Из жизни моей.
2
Холодное сонное желтое утро.
Летят паутинки в сентябрьскую высь.
И с первых минут пробуждается смутно
Упругой струною звенящая мысль.
Тебя вспоминать на рассвете не буду.
Уйду на озера, восход торопя.
Я все переплачу
И все позабуду,
И в сердце как будто не будет тебя.
Останется только щемящая странность
От мокрой лозы на песчаном бугре.
Поющая тонкая боль,
Что осталась
В березовом свете на стылой заре.
* * *
Неуютный, невеселый,
Неприкаянный рассвет —
Словно сто веков прошел он
По пути с иных планет.
Свет измученный и странный,
Не желая умирать,
Льется в домик деревянный
На раскрытую тетрадь.
И за гранью невозможной
Наступает — хоть убей —
Сон тяжелый и тревожный,
Словно память о тебе.
А за синей кромкой леса,
Где дорога петли вьет,
Тонко-тонко и белесо
День серебряный встает…
Память, память!..
Где найду я
В лабиринте бед и гроз
Эту комнату пустую
В белом шорохе берез?
И кому потом оставлю
В веренице белых дней
Эту трепетную каплю
Краткой памяти моей?
* * *
Голый лес, и на ветках черных
Дождевая блестит вода.
И таится в размытых норах
Неосознанная беда.
Бурых листьев лежат отрепья.
Неуютный туман вдали…
Изувеченные деревья
Руки в стороны развели.
Кости веток ломая с хрустом,
Незажившую боль несу.
И в душе моей тоже пусто,
Словно в этом сыром лесу.
Соберу я сырые ветки.
Буду долго я ворожить.
Будет дым голубой и едкий
Память горькую ворошить.
Будут годы струиться мимо…
Будет больно глазам до слез.
Может, это просто от дыма?
Может, это от прошлых гроз?..
Будут корчиться ветки дуба.
Будет кто-то из тьмы грозить.
Будет ветер сырой и грубый
Пламя трепетное гасить.
Только я все равно нарушу
Черный холод, сковавший бор.
Пусть согреет
Хотя бы душу
Невеселый ночной костер.
БЕЛЯЕВО-БОГОРОДСКОЕ
Беляево-Богородское!
Ветер со всех концов.
Нерадостная, сиротская
Судьба у твоих скворцов.
Бульдозер в красной рубахе
Ровняет твои бугры,
И корчатся, как на плахе,
Сарайчики и дворы.
Потом по всему порядку,
Рыча, как голодный зверь,
Срезает ножом посадку:
Рябину, березу, ель…
А ветер над бурой глиной
Качает сухой бурьян.
Старик у палатки винной
С утра почему-то пьян.
— Обидели нас!
Обидели! —
В слезах причитает он.—
Ведь мы коренные жители,
И нас-то — в другой район!
И площадь дают хорошую —
Живи и не помирай.
А я не хочу жилплощади!
Ты родину мне отдай!..
А вдалеке,
За кранами,
Грибами вокруг холма
Панельные все, «слухмяные»
Растут близнецы-дома…
И черт бы с нею, с деревней,
С грядками огурцов,
Но все-таки жаль деревьев,
Все-таки жаль скворцов.
ПРОЩАНИЕ
Лугов желтеющая роскошь.
За речкой тонкая ветла.
И тихий белый город Россошь,
Где ты к вагону подошла.