* * *
Послевоенная Россия,
Буханка хлеба — сто рублей.
Но если бы сейчас спросили, —
Дней не припомню веселей.
Наверно, жизнь лишь в раннем детстве
Так первозданна и свежа,
Что никаких утрат и бедствий
Не хочет принимать душа.
Я убегал тогда с урока
В запретный ельник за селом.
И ржавый танк с пробитым боком
Не увезли в металлолом.
Над обездоленной равниной
Дымок струился от села.
И блиндажей сырая глина
Еще травой не заросла.
Но я судьбою был доволен,
И сердце прыгало в груди.
И жизнь весенним теплым полем
Еще синела впереди.
* * *
Загорелась листва на березах.
Засветился в низинах туман.
И в предчувствии первых морозов
Помрачнел придорожный бурьян.
И за ветками черных осинок,
За сырым и холодным жнивьем
Пробивается зелень озимых,
Словно память о детстве моем.
Вспоминается звон у колодца
На далекой-далекой заре,
Безымянная речка, болотце,
Голубая трава в серебре…
И в предчувствии вечной разлуки
На краю убывающих дней
Вспоминаются нежные руки,
Руки матери милой моей.
* * *
Трещит горящая берёста.
Звенит вдали бензопила.
И кажется: все в жизни просто
И нет ни горечи, ни зла.
Нет ни заботы, ни помехи.
И на душе так хорошо,
Как на осенней лесосеке —
Просторно, чисто и свежо.
А если ствол упавший хрустнет,
То это все не страшно мне, —
Должна же быть хоть капля грусти
В прозрачной этой тишине.
Ведь рядом с тихою печалью
О том, что жизнь кратка моя, —
Торжественней, необычайней
Земная радость бытия.
* * *
Редко-редко покажется солнце.
От дождей почернели плетни.
И хромой журавель у колодца
Вспоминает весенние дни.
Скоро вьюги засвищут, засеют,
Заиграют шальной хоровод.
И покроется жухлая зелень
Первым снегом осенних невзгод.
Безымянная речка застынет.
И над белой землей поутру
Только черные былки полыни
Будут тихо шуршать на ветру.
* * *
После дней сырых и грязных,
После горечи и слез
Вдруг пришел —
Как светлый праздник —
Звонкий утренний мороз.
Там, где черные бурьяны
Шелестели на ветру,
Белым инеем
Поляны
Засверкали поутру.
И печали улетели,
Улетели далеко.
И на сердце
В самом деле
И просторно и легко!
И звенит ручей в овраге.
И туман стоит в бору.
И рябины —
Словно флаги —
Полыхают на ветру.
* * *
Там, за окраинным домом,
Легкая снежная мгла.
Чем-то до боли знакомым
Пахнет сырая ветла.
Там кольцевая дорога,
Черточки синих столбов.
Вечная чья-то тревога,
Вечная чья-то любовь.
Ветер у старой церквушки
Снежную стелет постель.
Кровью рябин по опушке
След не моих ли потерь?
А за пригорком покатым —
Леса далекий рубеж.
Там, над последнею хатой,
Дым не моих ли надежд?
* * *
За вербным перелеском
Куски речного льда
Несет с веселым плеском
Весенняя вода.
Стоит дымок в березах,
И солнце вдоль реки
Горит на красных лозах
Пушистой шелюги.
И от глухой обиды,
От всех моих забот
Остался только битый
Голубоватый лед.
Изломанный и острый,
С подтаявших низин
Его вода уносит
До следующих весен,
До следующих зим.
* * *