Погода напомнила
Слезы на веках.
Затронула в сердце
Больную струну…
Давно уж береза
На тех лесосеках
Сменила
Спаленную нами сосну.
И тонкие стебли
Пылающих маков
Под насыпью ветер
Качает в тиши.
Прогоны лежнёвок
И стены бараков
Давно уже сгнили
В таежной глуши.
Дорога, дорога…
Последние силы
Злодейка цинга
Отнимала весной.
И свежим песочком
Желтели могилы
На черных полянах
За речкой Чуной.
Зеленые склоны
Да серые скалы.
Деревья и сопки,
Куда ни взгляни.
Сухие смоленые
Черные шпалы —
Как те незабытые
Горькие дни.
Дорога, дорога
По хвойному лесу.
Холодная глина
И звонкая сталь…
Кому-то стучать
Молотком по железу.
Кому-то лететь
В забайкальскую даль.
Дорога, дорога.
Стальные колеса.
Суровая веха
В тревожной судьбе.
Кому-то навеки
Лежать у откоса.
Кому-то всю жизнь
Вспоминать о тебе.
* * *
Земля, поросшая травой, —
Какое это чудо!
И запах мяты луговой
Неведомо откуда.
И эти низкие дома,
По-южнорусски — хаты.
И эти нивы у холма,
Просторны и покаты.
И этот рокот спелой ржи,
Звенящие косилки.
И эти вечные стрижи
Над лужей у развилки.
Какой рассвет моей судьбы
Летит со мною вместе
Сюда,
Где старые дубы
Такие же,
Как в детстве;
Где трактора стучат во мгле
И на осеннем склоне
Все гнутся гривами к земле
Колосья —
Словно кони?..
* * *
Я приеду к тебе, отец,
Лишь водой прошумит апрель,
Лишь в саду запоет скворец
И потянется к солнцу ель.
Старых листьев зажжем костер —
Будет дым золотить закат.
И починим гнилой забор,
И вскопаем наш бедный сад.
Этот памятный край любя,
Я приеду — не праздный гость.
Унаследовал от тебя
Я твою крестьянскую кость.
На распутье добра и зла,
В рудниках, в ледяной воде,
Не она ли меня спасла,
Не сломилась в лихой беде?..
А еще ведь была война.
Скудный хлеб и сырой свинец.
Пусть скорее придет весна!
Я приеду к тебе, отец.
Будет майское торжество.
Будет верба цвести в лесу.
Внука старшего твоего
Погостить к тебе привезу.
Будет в небе сиять звезда.
Будут в свежей листве дома…
Жаль, что быстро идут года,
Что еще впереди зима.
Жаль, что в зрелости все видней
Неизбежный прощальный час.
Жаль, все меньше и меньше дней
Остается теперь у нас.
«КОММУНА»[2]
Б. Стукалину
Синим шрифтом
На серой бумаге
В четверь
Прежде большого листа
В год великой беды
И отваги
Мне газета
Запомнилась та.
Там развалины
Таяли в дымке
И ряды
Атакующих рот.
И пугали
Неясные снимки
Необычным:
Воронежский фронт.
А в полях
За Рождественской Хавой
В вековой
Черноземной пыли
Бой тяжелый,
Неравный,
Кровавый
Сотрясал
Основанье земли.
И мальчишка
Двенадцатилетний
В блиндаже
За горящей избой
Был уверен:
Тот самый — последний,
Легендарный
Решительный бой.
Полыхали
Пожары в округе.
Громыхали
Войска за мостом.
Из калиток
Седые старухи
Осеняли колонны
Крестом…
И являлись
Тревожно и ново
Эти руки,
Глаза и уста
И такое
Обычное слово
На углу
Голубого листа.