И стояли минуту,
А может, и больше,
Подавая другим
Этот скорбный пример.
А потом подошли
Делегаты из Польши,
Представители Франции
И ГДР…
А потом в вышине
Над землей необъятной
Голосами турбин
Горевал самолет.
И звучало по-сербски,
Но очень понятно:
— Русских, русских
Скорее вперед!
ЧЕРНЫЙ ЧАС
Памяти Есенина, Маяковского,
Цветаевой…
Я порой хочу себя убить.
И никак мне это не забыть.
И удавку делал, и петлю.
А ведь жизнь — немыслимо люблю!
Как это случается у нас,
Что такой приходит черный час;
Что такая настигает сеть:
Где-то в ванной горестно висеть?
Жаль, что мой бельгийский пистолет
Потерялся где-то в мраке лет.
Помню, помню холодок ствола.
Юность ошалелая была…
С пистолетом легче и верней
Оборвать судьбу постылых дней.
А с веревкой — невеселый стих —
Передумать можно в крайний миг.
Только поздно будет — вот беда.
И слеза застынет, как слюда…
Жаль, что мой бельгийский пистолет
Потерялся где-то в мраке лет…
СЧАСТЛИВАЯ ПРИМЕТА
Ирине
Есть в тайге счастливая примета:
Если утром по дороге — вдруг
Поперек намеченного следа
Перейдет — проскачет бурундук —
Значит, будет славная охота,
Если ты охотник иль рыбак…
И сверкает в соснах позолота.
И вкуснее курится табак…
Если ты старатель-одиночка,
То тебе сулит бурундучок,
Что блеснет в песке на дне лоточка
Самородок с детский кулачок…
Я прошел серебряные дали
У суровой северной реки.
Сотни раз мой путь перебегали
Милые зверьки — бурундуки…
И случилось верно по примете:
Я судьбу нелегкую избыл.
Я вернулся,
И тебя я встретил,
И тебя навеки полюбил!..
…А недавно шел Москвою ранней.
Хорошо вдоль скверика идти.
Голубой туман воспоминаний
Быстро таял на моем пути.
День клубился в световой пыли.
Шел я в иронической печали:
Ни единой премии не дали,
Малою наградой обошли…
И вот здесь-то совершилось чудо:
Рыжий, словно пламени клочок,
Взявшийся неведомо откуда,
Путь перебежал — бурундучок.
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ
Я мальчишкой не бегал на фронт —
Фронт стоял у родного порога.
Блиндажами изрыт огород.
Автоматчик стоит у ворот.
И пылится — за танком — дорога.
По сигналам далеких ракет
Ночью вдруг запылает «катюша».
А наутро ударит в ответ
Шестиствольный немецкий «ванюша».
И в тайге, и в пустыне я был.
Много видывал разного люду.
Много в жизни всегда позабыл.
Минометный обстрел — не забуду.
Я тяжелые рельсы таскал
В голубой от мороза Сибири.
Я опасные руды искал,
Задыхаясь в квершлаге от пыли…
А потом: Колыма-Колыма,
Про которую в песне поется,
Там большая-большая зима
И короткое летнее солнце…
Я поэтом нечаянно стал —
Просто жизнь так сложилась счастливо.
Я еще от нее не устал
И всегда повторяю: спасибо.
Я под рельсы плечо подставлял…
А потом в «стихотворной артели»
Я Советский Союз представлял
В Бухаресте, в Париже, в Марселе…
Там, в Марселе, стреляли в меня.
Но, по счастью, опять не убили…
…Тает дымка июльского дня,
Облака дождевые проплыли.
В Переделкине церковь звонит.
Родничок из обрыва струится…
Я не очень еще знаменит,
Но Литфонд для меня не скупится.
А стрижи над лужайкой снуют.
Дремлют ели над нивой колхозной.
Дали дачу — последний приют
В этой жизни — прекрасной и грозной.