Ладони Реймонда снова легли на ее плечи — мягко, почти робко.
— Для меня было настоящим ударом, когда Майкл во всеуслышание объявил о своем открытии, — тихо проговорил Реймонд. — Я никогда не встречал такой женщины, как ты, такой искренней, нежной, великодушной, и мне казалось, что я знаю о тебе все. А когда обнаружилось, что ты скрыла от меня такую важную подробность, я… словом, плохо это воспринял. Если ты умолчала о статье, какие еще тайны могут обнаружиться в твоем прошлом?
Барбара хотела объяснить, что больше никаких позорных тайн в прошлом у нее нет, но слова не шли с языка; она смогла только покачать головой.
— Я растерялся и вознегодовал, а разбираться времени не было, потому что ты сбежала. Только позже, после твоего отъезда, когда я поразмыслил обо всем хорошенько, то понял, в какую западню ты попала. — Адамс властно развернул ее к себе.
Неужели он и в самом деле все понял? Возможно ли, что он простит ей один-единственный неблаговидный поступок? Опасливо, страшась того, что прочтет в его лице, Барбара подняла глаза.
— Если бы ты мне не сказала, — продолжал Адамс, — в один прекрасный день тайное стало бы явным и тебе бы пришлось несладко. А если бы призналась заранее, все закончилось бы еще хуже.
У нее перехватило дыхание.
— Я прав, Барбара? Ведь нас связывает… нечто? Я не могу ошибиться — наши характеры подходят друг другу, словно два кусочка головоломки, а тела… То, что произошло в тот день, случается не с каждым, знаешь ли.
— Знаю. — Барбара протянула к нему руки — и в словах больше не было нужды.
Когда Адамс оторвался наконец от ее губ, то только для того, чтобы отвести ее в крохотную гостиную. Она устроилась на диване рядом с любимым и прижалась лицом к его груди, наслаждаясь ритмичным биением его сердца.
— Я повез тебя в горы, потому что ситуация стала невыносимой, я просто с ума сходил. Жить с тобой бок о бок в этом гостиничном номере — и при этом держаться на почтительном расстоянии — это же кошмар! — признался он. — Даже в ту первую ночь мне не хотелось с тобой расставаться. Сам не знаю почему.
— А я знаю, — прошептала Барбара. — Природа заговорила.
Реймонд улыбнулся.
— Ну, может быть, отчасти. Мог ли я ожидать, что обнаружу в пустой спальне огненный смерч?
— Не я это начала. Я абсолютно уверена, что не я первая тебя поцеловала.
— Именно ты. Я склонился над тобою и попытался разбудить, а ты притянула меня к себе и… Послушай, Барбара, если я клятвенно пообещаю не рассказывать нашим детям, ты наконец признаешься?
— Детям? — При одной мысли о детях у Барбары замерло сердце. Их дети — ее и Реймонда!
Адамс задумчиво перебирал пальцами ее волосы, выкладывая из длинных белокурых прядей сложные узоры на ткани свитера.
— Когда я посмотрел на тебя через стол и фотограф спросил, кто ты такая, «миссис Адамс» вырвалось само собой.
— Выходит, это заявление не было частью плана?
— Разве я похож на сумасшедшего? Разумеется, не было. Даже произнося роковые слова, я знал, что так рисковать нелепо. В тот момент у меня не было причин доверять тебе — да и после ты мне жизни не облегчила. На протяжении всей следующей недели всякий раз ты с редким упорством давала мне понять, что обещание сдерживать не собираешься.
— Я бы ни за что не нарушила слова, — прошептала Барбара. — Просто не хотела, чтобы ты об этом знал. Мысль о том, что ты для меня важнее всего на свете, меня пугала. А уж признаться в этом тебе…
— Вот теперь я могу вздохнуть спокойно, — пробормотал Реймонд. — Видишь ли, мне казалось, что я и впрямь схожу с ума. Этот идиот-репортер задал свой вопрос, и в следующее мгновение мне представилась чудесная картина — мы двое… Как мы смеемся, обнимаемся, растим детей, стареем вместе… И имя вырвалось само собой.
Барбара подняла взгляд, улыбнулась и прошептала:
— Я люблю тебя, Реймонд.
Позже, спустя несколько часов, Барбара снова вернулась к реальной действительности.
— Послушай, а правда ли, что Уилкинсон и в самом деле осмелился сказать тебе, будто ты обошелся со мной по-свински? — полюбопытствовала она, целуя любимого в лоб.
— О да. Затем он объявил, что я веду себя, как раненый медведь, а прислуга монреальского особняка так от меня устала, что исподволь старается меня выжить.
— Монреаль? Ты был в Канаде?
Реймонд усмехнулся.
— Спасаясь от тебя, я, конечно, мог бы уехать в Антарктику, но, увы, я слишком люблю комфорт. После того, как прислуга сделала мое пребывание совершенно невыносимым, я сбежал в Ирландию, но в день моего прибытия домоправительница учтиво поинтересовалась, когда ей представится возможность с тобой познакомиться. В тот момент я бы охотно купил билет на Марс, да только решил, что и это недостаточно далеко, поэтому приехал сюда и переговорил с поверенными.
— А если бы не поверенные, ты бы все равно приехал? — прошептала Барбара.
Реймонд улыбнулся.
— Да. О да!
До сих пор она не отдавала себе отчета в том, что в глубине души по-прежнему терзается сомнением, но нежный взгляд Реймонда окончательно убедил, что, как бы там ни сложились обстоятельства, избранник ее по-настоящему счастлив.
Реймонд ласково поцеловал ее в висок.
— Думаю, вечером мы съездим в Джонсборо — или, может быть, завтра, — мне давно пора познакомиться с твоей матушкой. Надо полагать, она охотно займется приготовлениями к свадебным торжествам.
Потребовалась целая минута, чтобы эти слова дошли до ее сознания, Барбара резко выпрямилась.
— Свадебные торжества? Ты хочешь сказать, что история про гражданский брак — не более чем выдумка? Реймонд Адамс!
— Нет, конечно. Ну, то есть не совсем. Когда я заговорил со своими поверенными о гражданском браке…
— Ты заговорил с ними? А не наоборот?
— Они и впрямь сказали, что это дело темное, и я лично считаю, что платить за совет, которым не собираешься воспользоваться, — верх безрассудства. Признаюсь, мне пришлось слегка сгустить краски, прежде чем они забили тревогу. Так что на случай, если наш союз и впрямь не отвечает нормам общего законодательства, я желаю, чтобы состоялась настоящая церемония, как полагается, и чтобы над нашей кроватью висело свидетельство о браке, должным образом оправленное в рамочку.
Барбара лукаво сощурилась.
— Над кроватью? А, собственно, над которой из многих? Сколько их у тебя?
Реймонд усмехнулся.
— Не считал. Почему бы не обзавестись свидетельством для каждой? Сдается мне, жениться — дело чертовски приятное, а затянувшийся медовый месяц и того лучше. Теперь, когда Майкл вернулся к работе, я могу и отдохнуть.
— Как скажешь, — прошептала Барбара. — Лишь бы свадьба состоялась поскорее. О, вот еще что. Ты сказал, что избавился от Каролины. Как тебе это удалось?
— Очень просто. Я объявил певичке, что если она станет продолжать в том же духе, ты снова предложишь свои услуги бульварной прессе — и на этот раз займешься не мной, а ею. С твоими связями и с твоей осведомленностью мы бы задали ей жару на многие годы, даже если бы мне пришлось перекупить проклятую газетенку. Каролина тут же унялась — так быстро, что я сам удивился. Да, — задумчиво проговорил Адамс, — ты для меня просто находка. Даже профессия у тебя — лучше некуда, ты ведь можешь работать внештатным корреспондентом, находясь где угодно.
Барбара поглядела на него сквозь полуопущенные ресницы.
— Можно, я все-таки напишу твою биографию?
Реймонд нахмурился.
— Ты все еще жаждешь приподнять завесу тайны над моей жизнью? Неужели?
— О да, еще как хочу! Но, разумеется, сперва мне понадобится предпринять кое-какие дополнительные исследования. — Тонкие пальцы скользнули по его подбородку, щека приникла к щеке. — И исследования эти, скорее всего, затянутся на всю жизнь.
— Надеюсь, ты приступишь к делу прямо сейчас? — Реймонд улыбнулся и властно привлек Барбару к себе. — Отличная мысль. С чего начнем?