— Ну, извини, но говорить об этом не буду, раз не знаешь. А то вдруг тебя снова поймают? Допросят так, что все имена выдашь, не только то, чем мы тут занимаемся.
— Я не… — начал Ингвар и замолчал.
— Я рад, что ты понимаешь, — спокойно закончил разговор Клён.
Итак, рядом с нею сидит живая ловушка. Влада время от времени скашивалась на Ингвара и… снова сочувствовала ему. Но Клён и Данил помогут! Они всегда помогают!
— Ты до сих пор ничего не видишь? — осмелилась спросить она.
— Нет, — буркнул он.
Впереди Клён с кем-то разговаривал по вирту. Судя по коротким ответам, он говорил с Данилом. Наконец он кивнул и, снова не оборачиваясь, проговорил:
— Ремни пристегните, пассажиры. Сейчас полетаем на всю катушку. Но для начала…
Аэротакси зависло возле кафе-киоска для транспорта. Клён быстро сунул руку в окно. Маленькая пауза — и в кабине вкусно запахло ароматным мясом и поджаренным хлебом. Первым делом Клён передал пассажирам по длинному пластиковому стаканчику, а уж затем вручил по упаковке фаст-фуда.
— Сначала всё выпейте, — скомандовал Клён. — Потому что потом есть сможете, а питьё только разольёте зря. У вас пара минут, пока я меняю цвет своего такси.
Пришлось послушаться. Первым делом выпили кофе, причём Владе пришлось помогать Ингвару, который не умел не то что открывать такой стаканчик, но и вообще о таком не знал. А потом машина на такой скорости рванула вперёд, что пассажиров прижало к спинкам кресел. Влада продолжала кормить Ингвара, одновременно раздумывая, о чём мог Клён беседовать с Данилом, и что мог придумать такого Данил. Неужели он решился на то, чтобы и впрямь позвать на помощь, как они это называли, третью сторону? Но поможет ли та? Согласится ли?
Дома, с их окнами, дверями, рекламой, площадками для воздушного транспорта уносились назад. Мимо и навстречу не просто проносились, но будто стреляли другие машины. Клён вёл машину в любимой манере, выискивая в потоке транспорта любую брешь, в которую нырял, казалось, с наслаждением. Влада всё пыталась не смотреть, потому что ей чаще всего казалось, что Клён — самоубийца, решивший унести с собой в могилу и пассажиров. Но взгляд невольно прикипал к сумасшедшему движению на всех уровнях, где ни появлялась машина Клёна…
— И что теперь? — спросил насытившийся Ингвар, тревожно прислушивающийся к происходящему.
Особенно когда их обоих прижимало к углу сиденья или вообще вжимало в него — и было ясно, что Клён делает крутой поворот или снова рвётся в какой-то зазор между машинами. Зазор, чаще видимый только для него, но не для других водителей: Влада отчётливо слышала ругань других водителей, которая начиналась на вскрике, полуслове, а затем её словно отрезало.
— Лучше не спрашивать, куда мы? — осмелилась спросить Влада, когда путь стал более ровным.
— Ну почему? К стене, — небрежно ответил Клён. Хотя в его бесстрастном голосе отчётливо слышались ликующие нотки.
Ингвар замер.
— Я не хочу… — медленно проговорил он. Паника в голосе отразилась и на его лице.
— Не бойся, — утешила его Влада. — Там нам помогут. И твоего лазутчика вытащат из твоего сна. И будешь снова всё видеть.
Он уже не держался за её руку. На лице был ужас.
Стеной называли край города, куда никто в здравом уме не приближался. Край тот сначала был густо заселённым, но затем в нём остались лишь самые отчаянные люди — искатели приключений на свою голову, а с ними и бездомные, которым было плевать на собственную жизнь. Ну, добавить сюда беглецов всех мастей: уголовников, бомжей и вообще так называемый асоциальный элемент… Граница эта появилась сама по себе, когда неведомые и невиданные никем и никогда существа изгнали отсюда охотников поживиться в древних городах, которые так и остались неведомыми и для археологов, и для современных историков планеты.
Стены как таковой нет. Есть лишь обозначение некоей черты, которую боялись переступать приличные горожане. Кроме всего прочего, стена стала пугалом для тех же горожан. Ею пугали официальные власти. Ею пугали, шантажируя, бандиты…
Влада Ингвара понимала. Поэтому, выждав немного, сказала:
— Ингвар, не забывай, что я буду рядом. Клён ты ведь нас там обоих оставишь?
— Конечно. Не бросать же бедолагу в одиночестве там, где он никогда не бывал.
— Но разве полицейские там не оставляют заграждений? — нервно спросил Ингвар.
— Полицейские знают, что ни один горожанин в здравом уме и памяти не осмелится даже близко подойти к стене, — насмешливо сказал Клён. — Поэтому город не тратится на лишние устройства, останавливающие дураков или рисковых парней.