Небольшое помещение скудостью обстановки похоже на кабинет без окон. Стол, на котором тлеет подобие лампы, из-за чего потолок кажется неуютно низким. Стул. Кресло, в котором сидит Ингвар, одетый в серый комбинезон, перетянутый на поясе ремнём, обутый в высокие ботинки-берцы. Сердце дрогнуло: выглядит не мальчишкой, каким она его увидела впервые, а парнем, чувствующим себя уверенным хозяином. Она сама — сутулится на каком-то предмете, вроде кушетки. Тоже сидит, прислонённая к стене. В наручниках… Звуки. Странные звуки, которые еле доносятся из-за стены. От них почему-то сжимается сердце. Сновидческий двойник было повернул просочиться сквозь эту стену, чтобы понять, что происходит, но парень в кресле шевельнулся.
— Дыхание у тебя зачастило, — тихо сказал Ингвар и хищно ощерился. — Открывай глаза, кусака. Хватит притворяться.
Чуть только он заговорил, как немедленно заныл висок. С каждой секундой это нытьё становилось всё болезненней. Так что Влада разлепила веки и от боли тут же втянула сквозь зубы воздух. Пришлось машинально поднять почему-то тяжёлую руку и пальцами коснуться кожи. Тонкий пластырь. Странно. Неужели Ингвар же и позаботился?
— Ну, извини, кусака, — продолжая ухмыляться, процедил парень. — Ну, не рассчитал в спешке. Да и не думал, что ты тоже зубастая.
Боль росла с такой скоростью, что за время его реплики комната закачалась перед глазами Влады. Понимая, что вот-вот снова потеряет сознание, Влада резко, насколько сумела, дёрнула руки в наручниках. Новая боль привела в себя.
— Хорошо, — выдавила она. — Вы нас поймали. И что дальше?
— Дальше тебя должно интересовать только то, что будет с тобой.
— Нет. Пока меня это не волнует. Где Данил?
— Данил за стеной, — усмехнулся Ингвар. — И, к сожалению, не за той, о которой ты подумала. Сейчас, в данный момент, его активно вербуют работать на нас. Но и это не должно тебя волновать.
За стеной будто подтвердили его высказывание, и Влада расслышала новый глухой стук, а затем явно падение тела. Подавив всхлип и безрезультатно пытаясь подавить дрожь, она сумела спокойно спросить:
— И что же должно волновать именно меня?
Ингвар встал и, подойдя, опёрся руками о стену, вокруг девушки, и нагнулся к ней так, чтобы оказаться лицом к лицу.
— Ты моя добыча и мой приз за суперотлично выполненную работу. Сейчас придёт мой командир, и после обсуждения некоторых условий мы с тобой сможем удалиться в мою комнату.
Последнее зацепило. Может, потому, что среди полного хаоса и непонятного появилось что-то конкретное.
— В какую комнату? — с недоумением спросила она, пытаясь унять и впрямь учащённое дыхание, но непроизвольно вздрагивая от каждого глухого удара за стеной. Ещё и голова, несмотря на пластырь, продолжала раскалываться от боли. — У тебя же нет комнаты… Ты живёшь в казарме…
— Дура! — с превосходством выдохнул он. — Или вы все здорово самонадеянны! Думаете — мы не умеем моделировать свои сны, как вы? У нас у всех свои комнаты!
— То есть тот беловолосый мальчик не умер? — медленно, даже не спрашивая, а уточняя, пробормотала она, не рассчитывая на ответ.
Он, глядя ей в глаза и уже не ухмыляясь, а голодно оскалившись, убрал одну руку от стены и, облизав губы, кажется сохнущие от горячего дыхания, принялся быстро расстёгивать пуговицы на её блузке. Влада судорожно попыталась уклониться или защититься, руками в наручниках отталкивая его, но теперь уже второй рукой он взялся за её шею, и девушка оказалась едва ли не пришпиленной к стене.
— Восемнадцать лет! — с презрительным превосходством сказал он, глядя ей в испуганные глаза. — Ты правда думала, что для меня это препятствие? Точно — дура. Ты даже не представляешь, сколько у меня уже девок перебывало. А ты — восемнадцать. Скажи спасибо, что я выпросил тебя у наших…
— Ингвар, прекрати, — холодно сказала она, собравшись с мыслями и силами.
— А то что? — глумливо спросил он, снова ощеряясь голодным зверем, и распахнул на ней блузку.
— Если ты некрофил, то ничего.
— Имеешь в виду — уйдёшь? И мне достанется твоё вяленькое тельце? — беззвучно рассмеялся Ингвар. — Снова дура. Куда тебе уходить? Наше здание закрыто как от проникновения двойников, так и от их выхода наружу.
— То есть… — Влада удержала новый всхлип, когда его холодные пальцы залезли под лифчик. — То есть у меня вообще нет выхода?
— Ага…
— Тогда что мне терять? — прошептала она. И закрыла глаза, стараясь абстрагироваться от его жадных пальцев на своей коже.