Темнота перехода. Тело повалилось набок. Сновидческая Влада взлетела.
Ингвар зарычал, когда понял, что её сознание вместе со сновидческим двойником покинуло тело.
— Дура! — с досадой рявкнул он. — Всё равно вернёшься!
Он рывком усадил сползающее тело на кушетку, снова для опоры прислонив к стене, почему-то оглянулся на дверь и грубо соединил на груди девушки полы блузки, застегнув одну пуговицу. И при этом продолжал так страшно ругаться, что Влада поспешила всё же сбежать за стену, в соседнее помещение. То, что она увидела здесь… Трое мужчин избивали Данила. Они были такими высоченными и широкоплечими, что парень среди них казался мальчишкой. Особенно валяясь на полу.
В суматохе оглядевшись и не увидев сновидческого двойника Данила, Влада поразилась: почему Данил не выслал своё сознание? Почему он остался в своём физическом теле, когда можно вывести сновидческого двойника и не испытывать боли?! Он хранитель! Он должен это делать легко!
Она буквально ринулась в его сновидческое пространство, помня, где оно.
А её отбросило.
Несколько секунд, ошарашенная, она висела в пространстве.
Сообразила: его «замуровали» в теле.
Собравшись с силами, она облетела Данила, которого били ногами так сильно, что тело подпрыгивало, словно пинали мягкую куклу. В районе головы обнаружила его сновидческий след. Метнулась к нему. Заметила еле видные очертания сновидческого двойника.
«Уходи и занимай тело Александра, — услышала она слабый голос Данила. — Мне и ему не жить. Существ вызвать не сумел — они почему-то меня не слышат. И меняйте дом около Стены. Ингвар приведёт их туда. Не все сильны духом. Кто-то из наших не выдержит и покажет путь к древним городам. Лучше увести из дома всех. Уходи, пока они не догадались блокировать и тебя!»
Сновидческие двойники не плачут. Не умеют. Потому что нечем.
Они могут только испытывать эмоции.
И то, что сейчас чувствовала Влада, называлось однозначно — отчаянное, без надежды, одиночество.
«Уходила» из этой комнаты, как будто уходила от мертвеца. Эти-то не понимали. Но она знала, что Данил умрёт, но не согласится выдать тайну древних городов. С открытой тайной погибнет планета. И все те, кого он знает и любит. Этим жадным доказать ничего нельзя… Поэтому она и не сказала ему, что вырваться из этого здания даже в форме сновидческого двойника невозможно. Пусть он хоть уйдёт… с надеждой, что она-то останется живой.
Вернулась в комнату, где ждал Ингвар. Со слабой надеждой уговорить его, умолить, заставить проникнуться… Выждала некоторое время, тупо, без единой мысли глядя на него. Потом решилась на последнее.
— Нагулялась, — ухмыльнулся он, завидя, что она открыла глаза. — И как тебе то самое душераздирающее зрелище?
— Ингвар, скажи мне правду, — тихо сказала она, не обращая внимания на издёвку. — Ты ведь не сумеешь Данилу помочь теперь, даже если бы захотел?
— Слушай, что ты привязалась к нему?! — озлился он, не вставая с места. — Данил и Данил! Ну и что — Данил? Ты что — его любовница?
— Нормальные человеческие отношения, — ровно сказала Влада, — включают в себя понятие дружбы, например. Данил — мой друг. Но я задала тебе вопрос чисто практический. Ты. Сейчас. Не сумеешь помочь? Даже если бы захотел?
— Не хочу! — Он скрестил руки на груди и отвернулся, раздражённо морщась. — А значит — не смогу! Привыкай к мысли, что ты с этого времени — моя вещь! Когда наиграюсь, тогда подумаю, что с тобой ещё делать. А пока…
— А пока я найду укромное место, чтобы умереть, — пробормотала она.
И снова покинула тело.
Для начала надо подтвердить, что выхода для неё из этого здания нет. Что ни одной самой маленькой прорехи… А потом она и правда найдёт такое место, где сумеет себя «замуровать», чтобы её не нашли, и…
— Подожди! Влада, подожди!
В какое время он успел выстрелить всем телом со своего кресла?! Он уже сидел на корточках перед её телом и, ухватившись за предплечья, тряс его, беспомощное и вяло заваливающееся во все стороны, изо всех сил, одновременно озираясь — с недоверчивой злобой, в которой лишь самую малость сквозило беспокойство.
— Ну, давай я пообещаю, что не буду грубым с тобой! Не уходи, Влада! Хочешь — поклянусь какой угодно клятвой!
Они не умеют преобразовывать себя сновидческих, и им не найти почти невидимое облачко, которое притулится, где только сможет, — в любой бесконечной тени внутри здания. Кажется, он вспомнил их первое знакомство и сообразил, что её слова не просто угроза, чтобы надавить на него. Она смотрела на него со стороны — на озлобленного, что она всё-таки нашла из тупиковой ситуации выход, недоступный ему. И изумлялась: как же он хорошо изображал диковатого мальчишку, не знающего жизни! А они… жалели его!