Выбрать главу
Однако, русичи, хорошенько попытав монголов и выведав, сколько те стран покорили, немедленно двинулись на юг и на север, освобождать порабощённые народы и вышибать из этих краёв зловредных и падких до чужого степняков. В ходе этого великого похода, длившегося целых двадцать семь лет, к Великому царству Московия добровольно, точнее с большого перепуга после монгольского нашествия, присоединилась вся Средняя Азия, Сибирь и Дальний Восток, а Китай, половину которого захватили орды Чингисхана, был просто освобождён и возвращён своему законному хозяину, китайскому императору Сун-Линю. После торжественного утопления Чингисхана аж под Чумиканом в водах Охотского моря, по которому плавали льдины, царь Игорь Великий, посмотрев с прищуром вдаль, велел трети своего войска с большим обозом одновременно плыть морем на восток, забирая к югу, а также идти в том же самом направлении посуху, но уже забирая к северу, чтобы поглядеть, не осталось ли где недобитых чингизидов. Всех же пленных монголов, выпоров напоследок, отпустили домой, даже снабдив их провиантом, лошадьми и кое-каким оружием, чтобы могли на обратном пути охотиться. Хотя зловредных чингизидов русские воины ни на Аляске, ни в солнечной Калифорнии так и не нашли, возвращаться домой они не стали. Очень уж им понравились те места и они настолько быстро нашли общий язык с североамериканскими индейцами, что довольно скоро дочери их великих вождей стали женами не только русских князей далеко на западе, за Волгой, но и даже царей. Вообще-то Аляска это слабо сказано, так как русскому царю теперь подчинялись на территории почти половины Северной Америки все земли, вплоть до Великих Озёр и повсюду были нарезаны губернии и уезды, которыми правили североамериканские князья-вожди. Многие с бородами, помимо своих традиционных головных уборов из орлиных перьев. Для Западной Европы практически вся территория Великого царства Московия была Terra Incognita и они даже приблизительно не представляли себе его размеры, хотя и активно торговали с русскими, а те мало того, что были частыми гостями в европейских государствах, та ещё и переняли от них даже моды, как более функциональные. Зато европейцы не очень-то жаждали приезжать в Светлую Русь с её злыми и ужасными бородатыми колдунами-воинами, так и норовившими, если что и бросить во врага, так обязательно размером со свою избу, а то и того побольше. А ещё в Западной Европе, куда больше контактировавшей с Китаем, прекрасно знали, чем закончился поход Чингисхана, собравшего огромную конную армию. Там очень хорошо запомнили русских великанов, разивших врага мечами длиной с оглоблю, да, ещё и подпаливавших им задницы огнёвками размером с большой арбуз. И их магических коней, которые будучи закованными в броню, неслись на врага со страшной скоростью и таким свирепым ржанием, словно были тиграми. Из этих рассказов европейцы сделали вывод, что им лучше не беспокоить лишний раз русских и держаться от них подальше, но всячески привечать их князей, бояр и купцов. Особенно если учесть то обстоятельство, что те везли в европейские страны множество нужных им товаров, включая стальные бруски, чугунные слитки, медь, олово и бронзу самого лучшего качества, которое только можно было пожелать, а также роскошные меха, тончайшую пеньку и многое другое, вплоть до сливочного масла и мёда. С таким соседом лучше торговать и не лезть в его дела. Впрочем, король Великой Пруссии считал иначе и был частым гостем в Москве и даже кичился перед остальными европейскими правителями своим военным договором с Московией и совал его под нос каждому.
Так что в некотором плане история Земли Магии была совершенно иной и это нравилось мне ничуть не меньше, чем магия, которой я просто бредил и грезил, как мальчишка. Всё-таки что ни говори, а классическая римская магия была повыше качеством, чем могучее и широкое, как русская душа, московитское колдовство, дарованное русским и их союзникам Родом и всеми его богами. В какой-то мере история Земли Магии была контрапунктом истории нашей Земли, но контрапунктом очень и очень показательным. Во всяком случае, читая книги о Великой Московии и её мироустройстве, я быстро понял за это государство и его правителя мне не жалко будет отдать свою жизнь, очень уж всё разумно и мягко, без нажима, в нём было всё устроено. Не всё, разумеется, было чисто и гладко, в Светлой Руси тоже хватало засранцев, но на них по крайней мере имелась управа в лице царя и его князей, правящих губерниями. Дворянство не было каменной стеной, защищавшей аристократов от любых неприятностей, его ведь можно мигом лишиться, но наказание падало не на весь род, а на конкретного человека виновного в каких-либо преступлениях. Крепостничеством тут даже и не пахло, а вся земля принадлежала царю-батюшке, передавалась от его имени столбовым боярам, над которыми стояли уездные бояре. Столбовые же бояре распределяли землю по деревням и сёлам в зависимости от числа душ в них, а также наделяли их нужным инвентарём, техникой, в основном колдовской, и всем прочим включая самые различные материалы. Всё это выдавалось из казны на блюдение над народом и требовало соответствующей отдачи. Поэтому бояре были просто управляющими большими сельскохозяйственными холдингами, в которые входило множество частных и общинных хозяйств. Во многих деревнях, в той же Мещерино, крестьяне предпочитали работать сообща и делить всё поровну. А вот в Бабурино, находящейся выше по течению речки Плавы, наоборот, жили самые упёртые индивидуалисты, которые кичились перед мещерскими своим достатком, но в тайне завидовали им потому, что те жили и дружнее, и веселее, да, и чего уж там греха таить, вольготнее, поскольку делили работу поровну и оттого её было у них меньше. В общем во владениях моего папаши народ жил так, как хочется ему, а не боярину Никите Мещерскому, человеку доброму и заботливому, но строгому по отношению ко всяким лодырям и безобразникам. Может быть именно поэтому я так быстро и легко вжился в свою новую роль. У моих друзей всё тоже складывалось довольно гладко, но лишь потому, что у нас была отличная подготовка и каждому из нас удалось сделать удачный выбор. Впрочем, в любом случае мы все находились на стартовых площадках и готовились к тому, чтобы покинуть отчие дома навсегда или что-то около этого, если мы сможем обзавестись хрустальными магическими шарами дальней связи, чтобы общаться с теми людьми, которые стали нашими родными и близкими отнюдь не по своей воле, а исключительно по нашему выбору. Именно об этом мы и говорили сегодня утром. Поднявшись с кровати ровно в шесть, я быстро оделся, ополоснул лицо, выпил большую кружку молока натощак и, схватив свой шест, направился к выходу. Сегодня мне не было нужды бежать к Синеусу. Тот уехала на неделю в Тулу за всякими колдовскими снадобьями и артефактами. Поэтому, выбежав из дома, я решил добежать до деревни Плавица в пятнадцати километрах от Мещерино и вернуться обратно. К такому кроссу моё новое тело уже было вполне готово, да, и бежать мне предстояло налегке и хотя накрапывал мелкий дождик, главного колдуна ведь не было дома, я взял с места в карьер. Наступила осень, поля уже были убраны и пришло время весёлых осенних праздников и свадеб. Отмахав вёрст семь по скошенным полям, я вскоре услышал за спиной конский топот и оглянулся. Ко мне скакала большая ватага молодых деревенских парней и все, как один, с дубинами, а позади них небольшой табун лошадей. Скорее всего это были парни из Плавицы, возвращающиеся из ночного и судя по тому, что они весело гикали и размахивали своими дубинами, намерения в отношении меня у них были вполне серьёзными, а потому я остановился. Положив свой боевой шест, отполированный моими мозолистыми ладонями до блеска, на плечи, как коромысло, я стоял и с насмешливой улыбкой смотрел на скачущих ко мне парней. Их было четырнадцать и все моего возраста и даже постарше. Плавица была богатой деревней, а потому все парни были хорошо одеты и обуты в сапоги, но скакали на неосёдланных конях и те были даже без уздечек, словно это был отряд гусар или улан знающих толк в двуручной рубке. Да, и скакали они таким слаженным строем, что я ими залюбовался, не говоря уже о том, что все четырнадцать жеребцов под ними были колдовской породы, рослые, мощные и очень выносливые. Именно парой таких жеребцов я и хотел обзавестись в самом скором времени и как раз именно в Плавице поселился с десяток лет назад колдун Викентий, который уговорил моего папашу дать ему возможность разводить колдовских коней на продажу. Через пару минут всадники взяли меня в круг и принялись с насмешливыми улыбками рассматривать, объезжая по часовой стрелке. Верховодил среди них черноволосый, цыганистый парень лет двадцати и я сразу же подумал, что это сын цыгана Викентия, пришедшего с семьёй в наши края из Тамбовской губернии. Я стоял перед ними спокойно и уверенно, даже вертя головой, чтобы не показать парням, что я чем-то обеспокоен. Сын колдуна, остановившись, воскликнул: