- Вот чудо-то, Матвей. Да, ты просто как молодой рысак у меня. Отмахал четыре версты и даже не запалился, а только взмок весь от пота. Да, видать испросил ты у духов наших предков себе силы колдовской, воли и их опыта, а они все воины были и воины наипервейшие. Хана Чингиса аж до студёного моря гнали и в нём его среди льдин подлого утопили.
Из большого, двухэтажного дома с колоннами прибежала моя матушка Софья Петровна, высокая, осанистая женщина сорока пяти лет, но выглядевшая на все шестьдесят, и начала было причитать, но расцеловал ей обе руки и ласковым голосом сказал:
- Маменька, после колдовского зелья я переменился и больше не буду прежним, капризным обормотом. А теперь бы мне в пруду выкупаться, маменька. Велите Прохору принести к мосткам чистую одежду и простыню, чтобы обтереться, а потом и пообедать можно будет. Только маменька, велите Глаше отварить для меня пять куриных грудок, но сначала пусть сдерёт с кур кожу. И ещё пусть Глаша отварит мне три десятка яиц и повыколупывает из них все желтки. Я теперь так питаться буду.
Заказав себе обед с высоким содержанием протеина, я лёгкой рысцой побежал к пруду, в который раньше отец не мог загнать настоящего Матвея даже силком. Никита Васильевич тоже сбросил с себя камзол и побежал вслед за мной. Он и большой пруд с песчаным дном, отчего вода в нём была кристально чистой, велел выкопать только потому, что любил плавать. Я добежал до пруда первым, быстро снял рубаху и штаны и, оставшись в исподнем, разбежался и прыгнул в воду бомбочкой, хотя сначала хотел сделать красивый, фигуристый прыжок, но очень быстро передумал. Зато я сразу же нырнул и устремился на шестиметровую глубину, хотя вода так и норовила вытолкать весь мой жир наружу. Хотя это и было не моё тело, я хотел как можно скорее привести его в идеальный порядок и даже подумал о том, что и Софье Петровне тоже было бы кстати намахнуть кубок колдовского зелья хотя бы для того, чтобы омолодить своё тело и снова стать для своего мужа желанной.
Чтобы не волновать отца понапрасну, я вынырнул через три с половиной минуты, но на берегу уже царила чуть ли не паника. Отец не дал челяди броситься в воду спасать меня только потому, что видел, как я спокойно плаваю под водой и рассматриваю здоровенных раков. Когда я вынырнул, он с улыбкой сказал:
- Да, Матвей, не иначе, как дух самого Викулы Никитича, предка нашего, что Чингиску воевал, посетил. Тот под водой, целых семь минут высиживал, а потом всплывал к поверхности, пускал стрелу из лука во вражину и под водой уплывал от врагов. Его за то Водяным прозвали.
Почувствовав момент, я сказал, подплывая к мосткам:
- Батюшка, а ведь ей-ей в меня вместе с колдовским напитком Синеуса вошла колдовская сила предком, но что самое главное, некоторые их знания. Это с их подсказки я побежал, чтобы раскрыть свою силу поскорее. Знаешь, я ведь могу матушку безо всякого колдовства научить, как подготовиться к принятию колдовского напитка, а когда она его выпьет, то снова молодеть станет и станет такой же красивой, как и в двадцать пять лет.
Папашка от мои слов так и сел на мостки, после чего с жаром буквально выдохнул:
- Научи, сынок! Я же специально за собой не слежу, чтобы ей не было так больно от того, что она быстрей меня старится.
Разговор об этом мы продолжили уже за столом, прогнав из столовой всю дворовую челядь. Меланхолично поедая куриные грудки и яйца без соли, я прочитал своей маменьке довольно продолжительную лекцию о природе самоконтроля и способах управления организмом, всё время ссылаясь на опыт наших великих предков. Умница Матвей то и дело подсказывал мне их имена и то, чем они когда-то отличались. После пробежки и особенно того, что я продержался под водой четверть часа, собрав при этом со дна сотню раков для папаши, Матвей-младший пребывал в полном восторге. Ещё бы, ведь это же был он, хотя его тело и проделывало всё под моим управление. Учить маменьку правильному дыханию, как основе самоконтроля, я начал прямо за столом, объяснив, что ни одно из человеческих занятий ему не помеха. Батюшка, естественно, учился технике дыхания вместе с ней. В общем теперь я мог спокойно вытворять всё, что угодно, а потому уже ближе к вечеру занялся настоящим делом.
За домом, длиной в шестьдесят метров, имеющим серповидную в плане форму, имелась большая лужайка для игр. Внимательно осмотрев её, я отправился на хозяйственный двор и принялся переносить туда всё необходимое для строительства тренировочной площадки: заступ, кирку, лом, молот, молоток, пилу, длинные гвозди и ошкуренные брёвна. Папаша тут же пришел туда и поинтересовался у меня:
- Мотя, ты что это затеял?
Хорошо, что я к тому времени успел немного покопаться в памяти Матвея-младшего, большого любителя чтения. Улыбнувшись и вежливо склонив голову, я ответил:
- Батюшка, я хочу построить точно такую же площадку для тренировок, какую Викула Никитич видел в далёком Китае, когда возвращался от берегов студёного моря. Я про неё читал в его путеведной рукописи, но раньше всё никак не мог понять, что там к чему, а теперь мне ясно стало, как её нужно сладить.
Нет, всё-таки мне в папаши достался типичный аристократ, так как он, не моргнув глазом, сказал:
- Мотя, ну так объясни всё управляющему и дворовые тебе всё сладят. Они и так по полдня от безделья маются.
- Нет, батюшка, негоже воину то, что он сам должен для себя готовить, дворовому люду поручать. У него и без того забот хватает. Я сам всё сделаю. Руки же у меня не из задницы растут.
Папаша мой рассмеялся и довольным голосом сказал:
- Вот таким ты мне, сын, особенно нравишься. Даже твои старшие братья так не говорили. Для них ратное колдовское дело главная работа, а всё остальное они слугам поручают.
На следующий день, перед завтраком, я сделал двадцать кругов вокруг пруда, потом переплыл его раз пятнадцать на одном дыхании и отправился завтракать. Снова я трескал одни только куриные грудки, все ножки и остальные части кур оставались челяди, и варёные белки. Правда, на обед я заказал ещё и хлебцев из овса и дроблёных лесных орехов. После завтрака я целый час занимался с маменькой и батюшкой, а потом отправился на лужайку и до самого обеда проливал семь потов, копая ямки, выставляя по отвесу брёвна и делая примитивные спортивные снаряды. После обеда я снова занимался с родителями, а потом отправился в кузницу где принялся заказывать нашему кузнецу, он, к счастью, оказался матёрым кузнецом, спортивное железо, а заодно попросил его выковать для меня две тяжелые шашки, пустотелый стальной боевой шест и кое-какие восточные штучки.
Глава 5
Другая Русь
Все остальные члены моей команды также благополучно проникли на территорию Земли Магии и успешно на ней закрепились. Через своих операторов мы общались как минимум раз в сутки и потому знали, как идут друг у друга дела. Пока что никаких причин для беспокойства не имелось ни у кого, вот только в колдуны были посвящены только я, Игорь, Борис и Джонни. В Западной Европе с этим делом было довольно туго. Магическое преображение стоило дорого, но что хуже всего, требовалось довольно долго, не менее полугода, ждать своей очереди. Хотя в Шотландии с этим всё обстояло немного проще, друиды ведь те же самые колдуны, Элен предстояло стать посвящённой в друиды только через три месяца. Зато я хотя и начал с самой неудобной стартовой позиции, уже через два месяца обогнал всех и намного, так как мне очень повезло с предками, с папашей и особенно с колдуном Максимом Синеусом, умнейшим человеком с очень большими познаниями в колдовстве и ещё большей библиотекой, в которой имелось масса античных и современных книг как раз именно по магии, которые я просто проглатывал. Моё утро начиналось с того, что облачившись в серое кимоно из некрашеного холста и обув на ноги тапочки из воловьей кожи, повесив через плечо кожаную сумку с книгами и вооружившись дубовым боевым посохом, я во весь опор мчался к колдуну.