- Быстро все спешились и подошли ко мне. - Плавицкие послушались моего приказа, а я, усевшись прямо на стерне в позе лотоса, жестом велел им сесть напротив и как только парни уселись, стал им рассказывать такую историю - Этим летом горчаковские спалили две тысячи десятин флотского льна, а его очень ждут на флотской мануфактуре, где ткут паруса и свивают верёвки и канаты. Этой осенью мануфактура в Риге не получит льна из Горчаково и потому не будут сотканы новые паруса для пяти фрегатов нашего военно-морского флота, а старые паруса на них уже износились и их нужно менять. Чтобы поставить на эти фрегаты хоть какие-то паруса, главный колдун рижской мануфактуры, капитан-лейтенант Ивар Калныньше, великого ума человек и колдун знатнейший, будет вынужден изготовить чисто колдовские паруса. Ну, а будущей весной из далёких краёв в Балтийское море пожалуют незваные гости из далёкой страны, да, к тому же с недобрыми намерениями. Рига знатный купеческий город и кто в неё только не приплывает. Может статься так, что уже сейчас там обосновались под видом заморских купцов, торгующих пряностями, вражеские лазутчики. Капитан-лейтенант Калныньш любит вкусно поесть и потому заходит в одну лавку за особым сортом перца и ему в него подмешают яда. Как раз в это время пять наших фрегатов будут патрулировать вдоль северного берега, чтобы никто не смог напасть с моря на наши финские владения и не учинил там грабежи и погромы. Заморские вражеские лазутчики все хорошо рассчитали, везде поставили своих соглядатаев и как только капитан-лейтенант сел за стол, чтобы поесть жареного мяса с острым пряным перцем, тотчас подали сигнал своему пиратскому флоту и тот бросился в атаку. Едва только колдун, изготовивший для патрульных фрегатов отличные колдовские паруса из дрянной дешевой пеньки, съел первый же кусок мяса, так сразу и умер в муках. А вражеские колдуны тем временем обогнули наши фрегаты и поплыли к берегу. Капитаны сыграли тревогу и бросились за ними в погоню, наши флотские колдуны надули в паруса ветер, а те возьми, да, и порвись, ведь умер мастер-колдун, их изготовивший, а без парусов фрегаты стали отличной мишенью для врага и тот пустил из на дно без малейшего промедления. На каждом фрегате, ребята, несёт службу пятьсот матросов и офицеров и потому в одночасье две с половиной тысячи человек утонули в море, оголив берег. Пиратская же эскадра беспрепятственно высадилась в финских землях Светлой Руси, которую наш батюшка-царь обещал защищать и беречь, да, из-за какой-то паршивой свадьбы не сдержал своего слова и жестокие, кровожадные и хищные пираты убили тысячи мирных поселян, взяли в полон девушек, разграбили дома и уплыли с богатой добычей из наших вод, во весь голос смеясь над глупыми русскими пьяницами, которым лишь бы свадьбу сыграть, а там пусть волшебный лён, который только до тех пор, пока его из земли не выдернешь и не замочишь, готов сгореть, как порох, от любой искры, горит синим пламенем. За ущерб, причинённый этой идиотской свадьбой Балтийскому флоту, адмирал Горчаков деньги в флотскую казну уже внёс. На это дело все окрестные бояре вместе сложились и батюшка мой при мне двести рублей золотом в его руку вложил и очень сожалел о том, что не свезут в Ригу этой осенью волшебного горчаковского льна. А ты, Тихон, спрашиваешь, почто это адмирал флота его величества царя Михаила, бесится. Он может быть и кричит на горчаковцев, однако же даже не приказал дворовым никого высечь, а у него при имении одни бывшие боцмана службу несут. Уж они-то за этот лён с пьяниц шкуры-то мигом спустили потому, что хорошо знаю цену тем парусам, которые ни пушечных ядер, ни огнёвок не боятся. Ладно, парни, передохнул с вами тут маленько, пора мне и в обратку бежать, а то матушка будет сердиться, что к столу вовремя не явился. Ну, а что касается воинской службы, но она меня к себя не влечёт, у меня в жизни другая дорога - в маги.
Плавицкие слушали придуманную мною на ходу историю про гибель пяти фрегатов и грабежи с убийствами, раскрыв рты от удивления. Постращав их, я легко вскочил на ноги и сорвался с места. Через несколько часов я и думать забыл об этой встрече на скошенном поле, а через четыре дня, когда отец спросил меня о пяти фрегатах, даже и не понял в чём дело. Он посмотрел на меня с удивлением и обиженно сказал:
- Матвей, не темни. Пётр Иванович мне только что прислал короткую почтовую весточку и в ней было сказано, что через три часа он будет у нас в имении, чтобы вынести тебе благодарность за пять спасённых тобою фрегатов. Вот я и спрашиваю тебя, что это ещё за фрегаты такие?
Громко рассмеявшись, я быстро рассказал ему о встрече с плавицкими парнями и придуманной мною легенде вероятных событий, которые и в самом деле могут однажды случиться. Отец внимательно выслушал меня и сказал:
- Не волнуйся, сын, такого никогда не случится. На флотских складах имеются запасы и льняной пряжи, и парусов, да, и тайная охрана флота никогда не допустит того, чтобы вражеские лазутчики свободно по Риге расхаживали, но ты всё равно молодец. Спасибо тебе сын, что ты о благе отечества заботишься.
Через три часа приехал адмирал Горчаков с целым отрядом своих боцманов и офицеров. Все они были одеты в парадные мундира и долго трясли мне руку, крепко пожимая её и удивляясь, до чего та у меня жесткая и мозолистая. Матушка Софья Петровна велела накрыть к обеду стол в большой зале и мы все пошли туда. Мои уроки не прошли даром. Она даже без колдовского напитка за эти два месяца сильно посвежела и сделалась намного стройнее. Ну, а сёстры мои те и вовсе были красотками, да, и Антон Василич уже успел сбросить килограмм двадцать. За пышно накрытым, богатым боярским столом толь мы с ним ели куриные грудки, осетрину и яичные белки с черной икрой. Разговоров за столом только и было о том, что из Плавицы в Горчаково прискакало больше полусотни мужиков, которые сначала предупредили о своих намерениях боцманов, а затем отправились в деревню, согнали всех мужиком на площади и рассказали им, как из-за их дурацкой свадьбы могут погибнуть пять фрегатов русского флота, но что самое страшное, пираты высадятся на берег и учинят там убийства, разбой и грабеж.
Требование плавицких мужиков было простым - снести со дворов весь тот колдовской лён, который они выращивали для своих нужд и на продажу, сдать его подчистую на флотские нужды и впредь летом свадеб не играть, кто бы кого не обрюхатил. В противном случае плавицкие пообещали так отходить горчаковских, то те вообще навсегда забудут, что такое пить на свадьбах хмельные меда и наливки. Дрекольем горчаковских было не запугать. Четверть мужиков отслужило на флоте матросами, а многие и того хуже, служили в морской пехоте, зато моя байка, пересказанная Тихоном, заставила всех задуматься, но более всего горчаковских озадачили такие слова колдуна Викентия, сказавшего им: - «Хотя с другой стороны этим может заняться и тайная канцелярия». Староста деревни, отставной боцман и флотский колдун, сын которого как раз и явился причиной злополучной свадьбы, воспрянул духом и снова заявил о том, о чём уже говорил односельчанам ранее - лён надобно собрать по дворам и сдать, раз кузнец наотрез отказался перенести свадьбу на осень и вышла такая незадача. На этот раз его послушались.
После обеда отец со своим старшим братом и отставным адмиралом отправились в курительную комнату и пригласили меня последовать за мной, а боцмана вместе с офицерами пошли обмерять и зарисовывать мою спортивную площадку. Сигары и трубки меня не интересовали, а вот от чашечки чёрного кофе я не отказался. Пётр Иванович подарил мне отличную японскую катану, привезённую им из Японии, к берегам которой он плавал возглавляя эскадру русских военных кораблей. Её выковал какой-то великий маг-кузнец из Страны Восходящего Солнца и подарил адмиралу Горчакову за то, что русские моряки первыми бросились спасать людей из-под обломков во время случившегося в Токио, во время их визита, землетрясения. Так того поразили мужество, сила, находчивость и доброта русских моряков. Пётр Иванович, рассказывая про это, нахваливал японцев, но при этом не преминул заметить, что в случае цунами или землетрясения они все впадают в ступор. Я тут же заметил, что после этого японцы мигом собираются с силами и очень быстро всё восстанавливают, чем вызвал его недоумение и поспешил рассказать о своём прославленном предке и своих странных воспоминаниях.