Честно говоря, мы столкнулись с этой проблемой ещё до начала занятий и даже первого дня, открывающего очередной учебный год в Высшей академии магии. Ну, а сам этот день начался с того, что все студенты собрались на огромном стадионе вместе с профессорами и ректор академии, Верховный магистр и Великий герцог Вернер фон-Кёнигсмаллер поздравил всех с началом учебного года и пожелал успехов в изучении классической римской магии, колдовства и волшебства. После этого студенты старших курсов устроили первокурсникам шикарный праздник с парадом-алле. Перед нами прошли все факультеты и их отделения. Нам было показано множество чудес и действительно высших магических достижений, после чего начались всевозможные состязания в различных видах магического спорта. Чего стоили одни только кольцевые гонки на коврах-самолётах на выбивание, не говоря уже о скачках на боевых римских колесницах и прочие состязания. Студенты жили не одними только занятиями.
На следующий день, ровно в девять утра я прискакал вместе с Тишкой к зданию факультета Теории классической римской магии. Мы были записаны вдесятером в первую группу, но поскольку все имели свободный график посещения, то все девять первых групп в этот день собрались не в полном составе. Так в той, к которой присоединились сразу после того, как сдали лошадей конюхам, в этот день вместо тридцати человек насчитывалось всего двадцать два, а завтра и вовсе на занятия придёт только двадцать один человек. Мы вошли в аудиторию и сразу же стали знакомиться друг с другом. И тридцати человек в нашей группе было семнадцать девушек и я уже знал, что далеко не все они смогут получить хотя бы звание бакалавра, если некоторые негласные, тщательно скрываемые порядки останутся в Вышке неизменными. Впрочем, вру, все эти милейшие умненькие девушке, младше двадцати одного года среди них не было никого, но и самой старшей не исполнилось ещё двадцати двух, но наотрез отказавшиеся выйти замуж в своих родных городах, станут, как минимум, бакалаврами теоретической магии. Теперь станут.
Увы, но Вышка была втихую повязана тайной организацией старшекурсников, называющейся Орденом великих магов Бордовой Звезды. Как это они ещё не объявили себя чёрными магами, ума не приложу? Такова была тайная подоплёка системы студенческого самоуправления Вышки. В общем все студенты, изучающие магию, люди в большинстве своём очень не глупые, да, к тому же ещё и смелые и отважные, трусы в маги и колдуны не идут, добровольно надели на свою шею чуть ли не рабское ярмо. Правда, ярмо это имело весьма яркую и привлекательную форму, да, к тому же ещё и древнюю традицию. Из ста пятидесяти рыцарей Генриха, в жарких странах осталось восемьдесят семь, а остальные шестьдесят три, став за годы войны и путешествия мудрыми магами, решили основать в помощь своему другу-королю Высшую академию магии. Они-то и завели в ней самоуправление, профессорское и студенческое и если профессура держала себя в жестких рамках и придерживалась военной дисциплины, чего не требовала от студиозусов, ведь все они были совершеннолетними людьми, так как им исполнился двадцать один год, то они гуляли на всю катушку, как последний раз в жизни, и всячески выказывали свою независимость и нигилизм по отношению ко всему, что находилось за пределами Магишештадта.
Не знаю когда это началось, но уже лет пятьдесят, как минимум, студенческое самоуправление превратилось в самую настоящую тиранию и власть в нём узурпировала кучка негодяев, выдающих себя за ангелов во плоти. Самое смешное заключалось в том, что они даже толком ничем не управляли и никак не помогали студентам, хотя и имели для этого множество офисов и всю прочую инфраструктуру студенческого самоуправления. Студентов каждого факультета возглавлял его президент факультета со своим президиумом, а студентов всей Вышки - президент академии, но это была чисто номинальная должность и он ничего не решал. Всеми делами в Вышке заправлял Первый президент, то есть президент факультета, идущего в списке первым - факультета ТКРМ или попросту Такрамки - Малкольм Дуглас. Выглядел этот тип весьма импозантно, выше меня ростом, стройный и гибкий русоволосый красавчик с античным профилем и голубыми глазами, весельчак и душка, в общем рубаха-парень, который учился в академии уже восемнадцать лет, только в этом году перешел на пятый курс и потому надеялся сосать кровь из студентов ещё, как минимум, три года.
Своё президентство он по сути дела купил и получил из рук прежнего президента, так же как и он, выходца с берегов туманного Альбиона. Малкольм приехал в Кёнигсберг из Бельгии, но был уроженцем Лондона. Он поступил в Высшую академию магии только за тем, чтобы уже в конце первого курса быть избранным президентом Такрамки. Достигнуто это было дружбой с предыдущим президентом, несколькими громкими и тщательно спланированными выходками, десятком, другим скандалов в Кёнигсберге, а также мощнейшей рекламной компанией и подтасовкой при подсчёте голосов. После этого он ежегодно переизбирался на президентском посту, тратя на это всё меньше и меньше усилий и денежных средств, но при этом постоянно наращивал прессинг на богатеньких студентов, всячески подталкивал их к совершению неблаговидных поступков, марал грязью и потом шантажировал разоблачением. Сам он при этом всегда оставался в стороне и все свои делишки проворачивал руками подручных, но что самое главное, началом всех его подлых деяний была чуть ли не ритуальная Великая Ночь Любви и продажа девственниц богатым студентам старших курсов и даже мужикам со стороны оптом и в розницу с последующим фотографированием таких сцен с целью дальнейшего шантажа как девушек, так и парней.
В свои сети этот прыткий ублюдок сумел поймать детей сильных мира сего и те не смели даже и пикнуть, понимая, что в противном случае на их репутации будет поставлено чёрное, несмываемое пятно. Малкольм не расширял клиентской сети сверх необходимого и очень аккуратно выбирал свои жертвы. Более того, во внешнем мире у него имелась своя широкая агентурная сеть и он всегда точно знал, кого и под кого нужно подложить, чтобы достичь максимального эффекта. Узнал же я об этом практически по чистой случайности и из-за того, что наша команда вела слишком уж праведный образ жизни с самых первых дней. Даже зная, как можно заворожить големов, мы всё равно этого не делали и потому наши влюблённые обычно миловались в той большой и уютной беседке, которую мы облюбовали в первый же день. Своего накала их ласки достигали с наступлением ночи и тогда, отгородившись друг от друга колдовской туманной завесой и окутав беседку пеленою мрака с выбивающимися из него языками пламени, раздевшись донага, эти гады ласкали моих подруг, а я был вынужден где-нибудь грустить вместе с Мотей и тягостно вздыхать, вспоминая о былом счастье.
В общем, однажды, ещё за неделю до начала занятий, когда меня в очередной вечер выперли из нашей просторной, хоть цирковые представления устраивай, беседки, ноги сами понесли меня к берегу залива. Там стоял роскошный, двухэтажный особняк, а в нём располагался ближайший бордель. Тимка, простая душа, к тому времени уже крутил амуры с моложавой миленькой поварихой, соломенной вдовушкой, супруг которой служил в торговом флоте королевства, и по вечерам откочёвывал к ней. Или тайком проводил её в свои покои. Увы, но по случаю приезда абитуриентов с родителями и наставниками, ни один бордель в городе не работал, зато прогуливаясь по набережной, я услышал за кустами роз тихие всхлипывания и поскольку мне и самому было до жути тоскливо в этот погожий, тихий и тёплый вечер, то решил разобраться с чьей-то бедой по-рыцарски. Через пять минут я уже сидел на скамейке рядом с красивой, молодой, худенькой особой и дотошно выяснял, почему та льёт слёзы. О своём желании я уже почти и забыл, глядя на заплаканное лицо.
Девушка наотрез отказалась поделиться своим горем, зато, бросив на меня быстрый взгляд, сказала, что если я чего-то ищу на набережной, то она может оказать мне помощь за соответствующее денежное вознаграждение. Тут мне всё стало ясно, девушка явно была проституткой, работала в этом борделе, но находилась в вынужденном отпуске и оставалось только выяснить, в честь чего это она лила слёзы. Насколько я это знал, бордели в Магишештадте были дороги, шлюх с улицы в них не брали, а студиозусов за грубость, проявленную по отношениям к жрицам сего храма любви, нещадно пороли плетьми на конюшне и затем им навсегда перекрывался доступ в любые увеселительные заведения. В общем плакать этой ночной бабочке было по идее не с чего, а рассказывать она мне ничего не хотела и тогда я быстро увлёк её за ближайшие кусты, на травку, и мы слились с ней в страстных объятьях. Велев Моте целовать девицу понежнее, он до этого дня вообще-то лишь краем уха слыхивал о проститутках, я вошел в головку этой бедняжки, но не в неё саму. Через двадцать минут, ещё до того, как Мотя занялся с ней своим делом, к которому его не очень-то влекло, поскольку этот гад тоже ждал Гросселибешнахт, я оторвал свои губы от её губ и тихо сказал: