Джонни подъехал поближе и ответил:
- Никогда. Мне твоё золото и даром не нужно. Я с тобой на интерес играл, выиграю или нет. Я назвал тебе свою ставку и ты её принял, а то, во сколько пудов золота тебе вздумалось оценить каждый год, проведённый мною в твоих слугах, меня как-то совершенно не интересует. Азарт и кураж, вот что самое главное.
- И то верно. - Согласился Кощей - Потому я и не стал требовать справедливого суда, когда после щелбанов твоего дружка у меня в голове всё прояснилось и я понял, что вы оба шулеры, каких поискать нужно. У нас таких, во всяком случае, точно не водится. Всё правильно, у чёрного царя в честной игре ничего не выиграешь. А то что ты золото не берёшь, тоже правильно. Верно, Макоша или ты на этот счёт иного мнения?
Макоша хмуро буркнула:
- Да, плевать мне на твоё золото, Кощей. Меня куда больше беспокоит совсем другое, почему это мои полюбовница и полюбовник от меня взгляд отворачивают? В моих покоях они вели себя совсем по другому и были сама любезность со мною.
Мне этот вопрос не понравился и я рыкнул:
- Макоша, перестань, а не то ты у меня точно дождёшься. Возьму и заявлюсь как-нибудь в навье царство с дурной идеей, вызвать тебя на честный бой. Ох, и погоняю же я тогда сыромятными вожжами и тебя, и твою корову. Так надеру тебе одно место, что мало не покажется. Вот тогда ты узнаешь, что такое настоящий русский мужик, если его рассердить, как следует.
Кощей и его серый волк от моих дерзких слов так заржали, что покатились по змеиной, извивающейся траве дрыгая руками, ногами и лапами. Волк при этом хохотал с такими бесовскими подвываниями, что длиннорогая корова обиженно замычала. Макоша вытаращила на меня глаза и возмущённо завопила:
- Ты, меня, красну девицу, покровительницу людей русских на бой вызовешь и вожжами стегать зачнёшь? Это за что ещё?
- Сама знаешь, за что. - Огрызнулся я - Не при людях будет сказано, но я тебя после этого ещё и так... Ну, ты понимаешь, что я над тобой учиню в особо извращённой форме, да, ещё и с приспособлениями, если ты не снимешь с моих лучших друзей и подруг этого наваждения. Понятно?
Макоша вздохнула и кисло ответила:
- Понятно, Лель. - После чего махнула рукой и сказала - Не было у вас ничего того, что вам по моей воле привиделось. У меня и без вас есть с кем любиться. По три колдуна в год являются, причём по своей собственной воле и с одним единственным желанием, стать моими любовниками. - Улыбнувшись, она покрутила головой и игриво добавила - Ты знаешь, Лель, а мне твоё предложение понравилось. Заезжай как-нибудь, порезвимся.
С этими словами Макоша с Кощеем, а вместе с ними серые корова и волк со всем немалым воинством развеялись и перед нами открылась прямая и ровная дорога, лежащая между невысоких холмов, поросших пожухшей зеленью под затянутым облаками небом. Увы, но и это было всего лишь очередное наваждение навьего царства, огромный обманный морок. Зато он позволил нам быстро доскакать до большого становища, где собралось тысяч пятнадцать людей самого разного возраста. Точнее пятнадцать тысяч триста сорок семь человек и всем им нам предстояло дать по три глотка специального магического зелья, не больше и не меньше, чтобы они вернулись на землю людьми без какой-либо печати Уку Пача на себе и не постарели моментально, как только окажутся у дверей родного дома. Не простое это дело, выводить людей из навьего царства. Если в первый раз я интуитивно выбрал как раз именно те колдовские средства, которые могли мгновенно преобразить людей, то теперь мы действовали строго по законам римской классической магии, а её не зря зовут ещё и высшей магией. Так что мы точно знали, что нужно делать.
Тия сразу же стала громко звать к себе свою мать и меньших братьев, а мы, выстроившись в ряд, спешились, встали возле своих тарантасов и, достав из них магически баклажки, принялись поить людей магическим зельем и одновременно надевать на руку каждому стальное кольцо, а детям вешать его на шею на полотняном гайтане. При этом к нам походили люди с глазами полными тоски и ужаса, проходя сквозь наш строй вставали у нас за спиной совсем другими людьми. Ни навок, ни прочей нежити не было на многие вёрст вокруг. Это была очень спокойная и хорошо организованная с обоих сторон спасательная операция и вскоре инки были готовы к тому, чтобы вернуться домой. Чёрное кострище было расположено неподалёку и мы принялись объяснять им, что тот жар, который от него исходит, всего лишь фикция. Более того, Тия смело въехала в него на Мраке и через четверть часа вернулась к месту всеобщего сбора, как ни в чём не бывало. Люди, увидев это, уверовали в своё спасение и стали с разбегу бросаться в чёрное, бушующее пламя небольшими группами и поодиночке. Матери при этом держали детей на руках.
Через пару часов перед кострищем остались только мы и несколько десятков жителей городка Уарипача. Их всех мы усадили в повозки, я взял на руки десятилетнего брата Тии, Тишка брата постарше, а Тия посадила перед собой мать и мы все одновременно, резвой рысью поскакали вперёд. Огонь обдал нас жаром, как об этом всем рассказала моя возлюбленная, всего лишь на считанные доли секунды, не больше. Тьма тут же развеялась и мы оказались на раскалённой, курящейся дымками, слабохолмистой равнине. Вот здесь было пожарче, но не настолько, чтобы тут же вспыхнуть, как синь-порох, и сгореть. Вокруг нас росли огненные растения, которые стали быстро уходить под землю. Немедленно появился мускулистый, полуголый атлет с телом цвета ярко-алого пламени верхом на крылатом звере и грозным, оглушительным голосом прокричал нам свой приказ:
- Быстро идите все в синий портал, не морозьте наш мир.
Передо нами и в самом деле тотчас появились ярко-синие арки порталов и мы, не задерживаясь ни на одну минуту, проехали через них. Я сразу же оказался прямо перед домом касика Атакуми Агуэно и немедленно передал в его руки сына Ильякона, после чего отъёхал в сторону и освободил место ещё для двух повозок. Семейство Агуэно после пятнадцати лет снова воссоединилось и мы тихонько отошли в сторону, чтобы дать им побыть вместе. Из повозок принялись выскакивать остальные жители Уарипача и с громкими, радостными криками разбегаться по своим домам. Все, кто покинул явий мир не по своей воле, возвратились домой не постарев ни на одну минуту, но в их памяти отложились годы, проведённые в Уку Пача. Хотя когда мы стали расспрашивать их на следующий день, где же они оказались, что с ними произошло в тот момент и как они прожили все эти годы, то вскоре выяснились странные вещи.
Никто из них так и не понял, куда это они провалились, но все в один голос заявляли, что оказались в холмистой лесостепи вблизи населённых пунктов, где жили самые обычные люди. Первым пришельцам из ниоткуда они ещё удивлялись, а потом привыкли к этой напасти. Впрочем, инкам сразу же было сказано, что те попали в Уку Пача и что назад пути нет, так что придётся им с этим свыкнуться. Легко сказать. Тем не менее никто уже не мог ничего поделать и им волей неволей пришлось как-то врастать в новую жизнь, хотя это и было не просто. Далеко не все продукты приходились им по вкусу, но и это они быстро преодолели. На первый взгляд обитатели подземного мира мало чем отличались от обычных людей, но это только на первый взгляд. Все жители подземного мира не были никогда рождены, хотя и занимались сексом друг с другом. Некоторые инки-мужчины тоже пробовали делать это с местными женщинами, но ничего хорошего из этого не получалось. Хотя всё это и делалось из добрых чувств, вскоре у обоих любовников возникало непреодолимое отвращение друг к другу. В общем довольно быстро выяснилось, что обычные радости жизни им теперь недоступны. Надо заметить, что навки при этом никого не домогались.
Люди в Уку Пача жили в военных поселениях и вся нежить и навки делилась на два разряда - солдат и офицеров. Солдатами, естественно, была нежить, сотворённая богами навьего царства, а их в нём было немало, а офицерами навки обоего пола, существа рангом повыше, можно сказать полубоги. Женщины занимались домашней работой и уборкой урожая с разнообразных плодовых деревьев, за которыми не было никакой нужды ухаживать - бери, что нравится, и ешь. Ну, а солдаты, либо оседлав лосей и оленей, либо просто шагая пешком, целыми днями только тем и занимались, что нещадно дрючили всяческим дрекольем грешников, превращённых после суда Супая в существ, подобных ленивцам, но без их страшных когтей. Поначалу неповоротливые, получив по дюжине невероятно болезненных ударов, они забирались в самые густые заросли, где им причиняли мучения всяческие мелкие твари, заставлявшие их с наступлением ночи выбираться из небольших лесов на поросшее травой пространство и прятаться там. Инков они боялись даже больше, чем навок и нежить, поскольку корчились даже от их пристального взгляда, не говоря уже об ударах хотя бы даже самым тоненьким прутиком.