— Вашу логику принимаю такой, какая она есть, — сдаваясь, ответил Воинов. — Идемте к нейтрализатору.
Они вошли в небольшую затемненную комнату. Посреди нее на треноге возвышался уже известный читателю ящик, накрытый черным платком.
— Вот нейтрализатор, — сказал Воинов.
Он откинул занавеску, и на панели ящика засветилась надпись — «Заир-2». Фрона обошла установку с четырех сторон, потерла ладошкой о шероховатую поверхность ящика.
— Действительно, так просто устроено, — подивилась она.
— Ну, устроено не так уж и просто, — усмехнулся Воинов. — Действует просто. В соседней комнате приобретаешь вариационную способность, а здесь: чик! — и никаких следов. Нажатием кнопки!
Ом показал, какую именно кнопку следует нажимать.
— Один только недостаток, — пожаловался он. — Пахнет нехорошо. Представьте, прямо как в конюшне. «Заир-1», тот вообще смердил. Потому и разработали «Заир-2».
— А зачем вообще нужен нейтрализатор? — В темноте голос Фроны звучал с особой таинственностью.
«Ну, ну, — опять заныло у Воинова даже не в голове, а где-то в позвоночнике, — а что если и впрямь происки?»
Курортное африканское солнце взошло над горизонтом. Полезнейший, удобнейший момент суток; лучи еще не вызывают жжения, и на одном боку можно лежать долго, а ультрафиолет работает в полную силу, наводит загар, глянец цвета вишневого дерева. Но коренному населению Африки нет дела до целебных качеств утреннего момента, оно и так загорело настолько, что дальше уж и некуда.
Радостно было на душе у Виллиама. Легко. Здесь, в тропической глуши, в забытой богом и людьми тростниковой избушке он наконец-то нашел душевный покой. Солнце, воздух, вода, мясное питание, стада антилоп и никаких слонов!
Именно слоны вынудили Виллиама стать отшельником. Не сами слоны, разумеется, а одно неотступное видение, преследовавшее Виллиама.
Пока Виллиам жил в рудничном поселке, он не видел ни львов, ни крокодилов, ни слонов. Равно как и ни одного кинофильма (о последнем обстоятельстве уже упоминалось в третьей главе нашей повести). Но зато в Париже он не выходил из зрительных залов, и если мало узнал о Париже, то много почерпнул о мире вообще. Его воображение особенно поразили фильмы об Африке — оскаленные морды львов, крокодилы в засаде, табуны взбесившихся слонов, все сметающие на своем пути.
Эти кадры всплывали в сознании, тревожили сны и мало-помалу слились у Виллиама с иллюзией предвидения. Безобразные сцены дикого слоновьего бунта рисовались ему в деталях, и Виллиам решил, что сцены эти идут от его предвидения.
— Ты погибнешь от слонов, Виллиам, — сказал он однажды сам себе и стал собираться.
Так он и оказался здесь, в местах, где слонами никогда и не пахло.
Виллиам сидел не корточках у костра, — мешал ложкой наваристую похлебку и с наслаждением втягивал носом ее аромат. Внезапно он насторожился, повернул голову и пропустил через ноздри струю воздуха, пришедшего с наветренной стороны.
«Что-то неладное», — подумал он.
Виллиам поднялся, его глаза тревожно обежали высокие заросли травы. В этот момент заросли раздвинулись, на звериную тропу вышел человек. Увидев Виллиама, человек издал радостный вопль и стремглав бросился к нему.
— Виллиам Йориш? — задыхаясь, спросил человек. Он спросил об этом так, будто Виллиам был призраком, который вот-вот рассеется.
— Да, сэр, я Йориш, — ответил Виллиам, с удивлением рассматривая странного человека, небритого и оборванного, но с автоматом за плечами.
— Фу, наконец-то! — Вздох облегчения вырвался из груди оборванного человека, — Я искал вас по всей Африке. Я из Америки, из «Сырья со скидкой». Прилетел за вами. Мой вертолет километрах в ста отсюда. Его повредили носороги. Он упал набок и погнул винт.
— Это были носороги, сэр? Не слоны? — с опаской спросил Виллиам.
— Носороги, будьте уверены. Носорога-то я отличу от слона. Как-никак специалист по Африке. — И человек весело подмигнул Виллиаму. — Носороги это были, носороги.
— А-а, — отозвался Виллиам.
— Так вот, у нас к вам предложение, Виллиам. — Американец уже сидел у костра, кося глазом на кипящую похлебку, автомат его лежал на земле. Очень выгодное предложение, — значительно добавил он.
Смутный, далекий гул прокатился над зеленой равниной. Собеседники переглянулись. Гул нарастал. Он шел с равнины сюда, к хижине. Почва вздрогнула, будто паровой молот угостил землю многотонным ударом.