Тушки подрумянивались на вертеле, а Кэтрин истекала слюной, вдыхая соблазнительный аромат. Наконец, мясо было готово. Троица уселась у костра и приступила к обеду.
— Кстати, а почему эти мальчишки так странно на меня уставились, когда я с ними поздоровалась? — поинтересовалась Кэтрин, расправившись с сочной ножкой.
— Ты сказала «хау», — пояснил Брайан, отрезая себе кусок. — Но так говорят мужчины. Женщины говорят «хан».
— Хм… Почему?
Брайан пожал плечами
— Такой вот у нас язык… — Он вытер нож о траву и добавил: — В общем, юнцы наблюдают здесь за постройкой моста. Обычно племя к концу лета уходит севернее, где пастбища выгорают не так сильно, но в этот раз они перебрались сюда, чтобы было удобнее следить за бледнолицыми.
— То есть они уже знают, что скоро сюда протянут рельсы?
— Ну да. Я же предупредил их еще в прошлый раз. Та́куя собираются напасть на лагерь укладчиков, но пока готовятся и ждут знак.
— Какой знак? — поинтересовался Алан.
— Который подскажет, как лучше действовать. Они молятся о видении. Я уже говорил Лисичке, что для та́куя сны — это такая же реальность, как и явь. Они верят, что во сне тень человека путешествует в мире духов, а те могут дать совет или приоткрыть будущее.
— Чушь собачья, — скривился брат. — Мне, вон, постоянно голые бабы снятся, и что с того? Хоть бы одна в реальности дала.
— Вот дурень! — Кэтрин с тяжелым вздохом закатила глаза.
После сытного обеда они вздремнули, растянувшись на мягкой траве, а когда жара немного спала, отправились в путь. Кэтрин встревожили слова о том, что индейцы собираются напасть на лагерь железнодорожников. Понятно, что все к тому и идет, но все же она надеялась, что война разразится не так скоро.
Племя та́куя насчитывает около трехсот человек. Сколько воинов они смогут выставить? Пятьдесят? Семьдесят? Допустим, им удастся разгромить строительный городок… Но что дальше? Все просто. Вудвилл обратится к Конгрессу, и те пришлют кавалерию. Синие мундиры безжалостно сотрут стойбище с лица земли, не жалея ни женщин, ни стариков, ни детей.
А Брайан… он ведь не останется в стороне. Если в начале их знакомства он сомневался, к какому миру принадлежит, не знал, кем себя считать — белым или индейцем, то теперь он, похоже, окончательно сделал свой выбор.
А Кэтрин сделала свой. Что бы не случилось, она останется с ним. Даже если он разлюбил ее, даже если больше не хочет видеть своей женой, все равно она будет ему помогать. Что бы он ни задумал, какой бы дорогой ни шел…
К вечеру они оказались на просторном плато, раскинувшемся среди высоких гор. В густой траве извивалась река, а на ее берегу выстроились позолоченные заходящим солнцем шатры. Между ними бродили лошади и сновали люди, а над верхушками поднимался сизый дым.
Когда беглецы въехали в лагерь, та́куя оставили свои дела и столпились вокруг. Наверняка разведчики уже предупредили о возвращении Брайана, поэтому лица индейцев не выражали особого удивления.
Миссис Смит подбежала к сыну и бросилась к нему на шею, пока остальные обитатели стойбища глазели на Алана и Кэтрин, обмениваясь негромкими репликами. Вдруг вперед выступил Храбрый Олень и сердито заговорил, показывая на Алана. Его слова звучали отрывисто и зло, а блеск черных глаз не предвещал ничего хорошего.
Из его негодующей речи Кэтрин разобрала лишь «ваши́чу» и догадалась, что молодой индеец недоволен тем, что в лагерь привели еще одного бледнолицего. Люди начали шептаться и переглядываться, но когда Брайан сказал им несколько слов, видимо, объяснив, кто такой Алан, толпа успокоилась.
Брат стоял бледный и потерянный, явно жалея о том, что напросился к индейцам. Кэтрин собиралась над ним подшутить, но тут заметила дочурку вождя, и эта мысль вылетела у нее из головы. Кими́мела была еще краше, чем запомнилась в прошлый раз, а томные взгляды, которые она бросала на Брайана, отозвались в груди болезненным уколом ревности.
— Идем, мы уже поставили для вас ти́пи. — Миссис Смит сделала знак следовать за собой.
Она подвела их к шатру на краю лагеря и отогнула полог. Кэтрин, пригнувшись, вошла внутрь. Как все-таки уютно в индейском жилище! Вдоль стен разместились мягкие ложа из бизоньих шкур, повсюду виднелись конверты и сумки, расписанные разноцветными ромбами и обшитые бахромой, а посредине на огне побулькивал котелок, распространяя аппетитный аромат мясного бульона.
— Пила́майя, — поблагодарила она, и «свекровь» едва заметно улыбнулась в ответ.
Кэтрин хотела было усесться на лежанку в глубине шатра, но миссис Смит ее одернула:
— Разве ты не знаешь, что это место для мужчины-хозяина? Женщины сидят возле входа.
— Мама, оставь ее, — вмешался Брайан. — Нам ни к чему эти дурацкие правила.
«Свекровь» поджала губы. Чтобы сгладить неловкую ситуацию, Кэтрин посторонилась, уступая место Брайану, но тот взял ее за руку и усадил на шкуру:
— Садись, Кэт. Это твой дом, и здесь ты можешь делать что хочешь.
Миссис Смит открыла было рот, но тотчас его закрыла, так ничего и не сказав.
За ужином, состоящим из пеммикана, жареного хлеба и мясного супа с диким картофелем, Брайан поведал матери о своих приключениях. О том, что произошло в особняке Вудвилла, он, разумеется, умолчал.
— Разведчик сказал, что видел на мосту взрыв, — подтвердила «свекровь», когда речь зашла о событиях прошлой ночи. — Некоторые подумали, что это и есть тот знак, которого все ждут. Сегодня, как стемнеет, вождь созывает совет. Ты ведь пойдешь туда, Чета́н?
Брайан задумчиво кивнул и, проглотив ложку супа, заговорил:
— Я думаю, что нападать на лагерь укладчиков — глупая затея. Даже если мы всех там перебьем, весть об этом дойдет до Конгресса, и они пришлют сюда Длинных Ножей.
— Значит, нужно сделать так, чтобы весть не дошла, — подал голос Алан. — Перерезать телеграфные провода.
Брайан внимательно посмотрел на него.
— Хорошая идея, — кивнул он. — По крайней мере, это поможет нам выиграть время. Жаль, только, что она тебе раньше в голову не пришла.
— До того, как мы пытались взорвать мост?
— Угу. Наверняка этому куску дерьма уже обо всем доложили. Хотя… так даже лучше…
— Лучше? — Кэтрин подняла голову. — Чем?
— Тем, что этот ублюдок явится сюда, и я смогу его прикончить.
Брайан сказал это спокойно и тихо, но Кэтрин заметила, какой лютой ненавистью сверкнули его глаза. Она почти физически ощутила, как сильно все это мучит его, и к горлу подкатил ком. А еще больнее было сознавать, что она ничем не может ему помочь.
========== Часть 38 ==========
Снаружи послышался зычный мужской голос. Брайан и миссис Смит встрепенулись. Кэтрин вопросительно посмотрела на них.
— Глашатай созывает всех на совет, — пояснил Брайан. — Давайте собираться.
— И мы тоже? — Кэтрин удивленно переглянулась с братом.
— Да. Пойдем все вместе. — Брайан поднялся на ноги. — И в этот раз я хочу, чтобы мои слова восприняли всерьез. Мама, где мои вещи?
Миссис Смит отогнула внутренний полог и указала на пестрые сумки и футляры, лежащие за ним.
— Все здесь.
Брайан подошел к сумкам, но прежде чем склониться над ними, повернулся к Алану и Кэтрин.
— Вам бы тоже не мешало переодеться, — сказал он. — Мама, ты можешь дать Кэт какое-нибудь платье?
«Свекровь» кивнула и вышла из ти́пи.
Кэтрин мельком взглянула на себя и устыдилась свого внешнего вида. Блуза выцвела и местами порвалась, измятую юбку усеивали пятна, а ее подол истрепался в лохмотья.
Брайан достал из цветастого мешка бежевый сверток и протянул его Алану.
— Надень, если хочешь.
Брат приложил к себе рубаху из выделанной кожи, огладил длинную бахрому и восторженно присвистнул:
— Ух ты! Я буду как настоящий индеец! Мне бы еще корону из перьев…
— Корону надо сперва заслужить.
— И как же?
— Первым коснуться врага, перерезать горло, добыть его скальп…
— У-у-у, — разочарованно протянул Алан, разглядывая остальную одежду. Он поднял длинный отрез красного сукна. — А с этим что делать?